Тень и искры

– Если тебе неудобно, можешь закрыть глаза или держать их подальше от моих неупоминаемых мест. – Он помолчал. – Или предпочтешь, чтобы я остался?

– Я не хочу, чтобы вы оставались.

– Почему мне кажется, что это ложь?

– Это не ложь.

– Еще одна ложь.

Я поежилась от чарующих нот в его голосе и, когда он пошел дальше, смогла держать глаза на его лице. Вроде того. Мой взгляд опять опустился, но только до тех странных черных линий. Бог подошел достаточно близко, чтобы я разглядела, как они вьются по его боку. Они были не сплошные: вдоль линий тянулись мелкие отметины и фигуры. Продолжаются ли они и на спине? Во мне вспыхнуло любопытство. Что это за узоры?

Не спрашивай. Держи рот на замке. Не спрашивай. Не…

– Это чернила? – выпалила я, ненавидя себя за то, что спросила и продолжала говорить: – Из тех, что накалывают на коже иголками?

Он остановился.

– Да… что-то вроде того.

Я не знала, отличается ли процесс татуировки у богов и Первозданных.

– Это больно?

– Только пока делается.

Я подняла взгляд. Его губы чуть-чуть изогнулись – легчайший намек на улыбку. Но, как и прежде, это произвело изумительный эффект, согрев его холодные черты.

– Ты знакома с татуировками?

Я кивнула.

– Видела у некоторых моряков. В основном на спинах и руках.

Прядь волос упала ему на щеку.

– Ты видела голые спины многих моряков?

Не многих, но это не его дело.

– А если и видела?

– Вот как? – Легкая улыбка застыла. – Это делает все гораздо… интереснее.

Я напряглась, почти ощущая боль.

– Не понимаю как.

– Я могу объяснить.

– Нет необходимости.

– Уверена?

– Да.

– У меня есть время.

– А у меня нет. Так что уходите, – повторила я.

Мое раздражение из-за него, прошедшего дня, того, что он здесь, в моем озере, и это место больше никогда не будет прежним, вырвалось на поверхность.

– Но не приближайтесь ко мне. Иначе вам не понравится то, что будет.

Бог неподвижно застыл – я даже не была уверена, что он дышит. И вода… рябь вокруг него прекратилась. У меня остановилось сердце.

– Не понравится? – негромко переспросил он.

Волоски на всем моем теле встали дыбом.

– Нет.

– И что ты сделаешь, моя леди? – Он склонил набок голову, и лунный свет поцеловал его скулу. – У тебя нет кинжала из тенекамня, чтобы угрожать мне.

– Мне не нужен кинжал, – сказала я тонким голосом. – И я не леди.

Он выпрямился.

– Да, полагаю, не нужен, поскольку ты сидишь в озере голая, с незнакомым мужчиной, чью губу ты прикусила при встрече. При этом ты еще и повидала голые спины многих моряков. Я только стараюсь быть вежливым.

Я скривила губы, выслушав это скрытое оскорбление. Следовало оставить его без ответа. Держать рот на замке, но я не стала. Последние три года изменили меня, и моя неспособность сдерживаться росла и расцветала, превратившись в неизлечимую болезнь. Такую, которая провоцирует опасное безрассудство.

– Потому что я – принцесса, которая сидит голая в озере с незнакомым мужчиной и которая повидала голые спины многих мужчин, – заявила я, сказав то, что говорить запрещалось. – А вы с каждым мгновением приближаетесь к тому, чтобы потерять возможность когда-нибудь еще увидеть чужие неупоминаемые места.

Он смотрел на меня с непроницаемым выражением. Мое сердце начало колотиться от тревоги…

Бог рассмеялся. Запрокинул голову и расхохотался. И его смех… Это был приятный звук. Глубокий и хриплый.

А также невероятно взбесивший меня.

– Не знаю, что тут смешного, – выпалила я.

– Ты, – ответил он сквозь смех.

– Я?

– Да. – Он опустил голову. – Ты меня веселишь.

Если внутри у меня был какой-то переключатель, управляющий моим гневом и импульсивными реакциями, он снова и снова находил его с раздражающей точностью.

И нажимал на него, когда наши пути пересекались.

Я была много кем, но никак не источником веселья. Даже для бога.

В моей крови вскипела ярость. Я выпрямилась во весь рост.

– Вряд ли вы найдете меня такой смешной, когда будете испускать последний вздох.

Он замер, и… боги богов, вода, стекающая по его груди, замерзла. Капли больше не падали.

– Я уже задыхаюсь, – прошептал он. Его голос стал грубее и глубже.

Смятение погасило мою ярость. Неужели у него какая-то дыхательная болезнь? Могут у богов быть проблемы со здоровьем? Если так, вряд ли эта холодная вода полезна для его легких. Не то чтобы я беспокоилась о его легких. Не представляла, почему вообще задумалась об их состоянии.

Теплый ветер поднял пряди моих волос, скользнул по озябшим плечам и…

О!

Вода была мне только по пояс.

– Если тебе интересно… – Его голос показался поцелуем на моей коже. – Сейчас я пялюсь умышленно.

Я начала опускаться, ища укрытия в воде, но остановилась. Я не буду съеживаться, прячась от кого-то или чего-то.

– Извращенец.

– Каюсь.

– Будете пялиться дальше, – прорычала я, – и я, если понадобится, выцарапаю эти глаза.

Он издал короткий смешок, в котором прозвенело удивление.

– Все еще не боитесь, ваша милость?

Я ощетинилась: он произнес королевский титул так, словно это что-то глупое и несущественное. Вдобавок раздражало, что он, возможно, первый, кто так ко мне обратился.

– Я по-прежнему вас не боюсь, – ответила я, окинув себя быстрым взглядом.