Тень и Коготь

Здесь я встал у флагштока – так, что наш стяг цвета сажи трепетал на ветру над самой головой. Отсюда Старое Подворье казалось крохотным и тесным, однако бесконечно, по-домашнему уютным. Брешь в стене была гораздо больше, чем обычно, но справа и слева от нее все так же гордо, непоколебимо высились Красная и Медвежья Башни. Башня Ведьм, ближайшая к нашей, была темна, стройна и высока; порыв ветра донес до моих ушей их дикий хохот, и я вновь ощутил старый страх перед ними, хотя с сестрами нашими, ведьмами, мы, палачи, всегда состояли в самых дружественных отношениях.

За стеной отлого спускался к Гьёллю, гладь коего местами поблескивала меж полуразрушенных зданий на берегу, огромный некрополь. Круглый купол караван-сарая казался отсюда не больше булыжника, а окружавшие его городские кварталы – лишь россыпью разноцветного песка, разметанного стопой мастера-палача.

Увидев каик под вздувшимся парусом, с высокими, заостренными носом и кормой, плывущий на юг, вниз по течению, я мысленно понесся следом за ним – к болотистой дельте Гьёлля, к сверкающим айсбергам моря, где огромный зверь Абайя, в доледниковые дни принесенный волнами с дальних берегов вселенной, нежится в донном иле, пока не придет для него и всего его рода пора пожрать континенты.

Затем я оставил мысли о юге и его скованных льдами морях и повернулся к северу, к горам вверх по реке. Я долго смотрел в ту сторону (уж не знаю, как долго, однако солнце к тому моменту, когда я вновь обратил на него внимание, заметно склонилось к закату). Горы видны были лишь моему мысленному взору; везде, куда достигал взгляд, лежал город – миллионы и миллионы крыш. К тому же обзор наполовину закрывала серебристая громада Башни Величия и окружающие ее шпили. Но мне не было дела до них – их я почти и не замечал: где-то там, на севере, находилась Обитель Абсолюта, и пороги, и Тракс, Град Без Окон, и просторные пампасы, и непроходимые леса, и гнилые джунгли, словно пояс охватившие мир.

Так я стоял, представляя себе все это, пока совсем не ошалел от богатства красок, а после спустился к мастеру Палемону и сказал, что готов.

XIV «Терминус Эст»

– Я приготовил тебе подарок, – сказал мастер Палемон. – Учитывая твою молодость и силу, ты вряд ли сочтешь его слишком

тяжелым.

– Но я не заслужил никаких подарков.

– Воистину. Однако ты должен помнить, что дар заслуженный есть не дар, но плата. Истинными являются лишь дары, подобные тому, какой ты получишь сейчас. Я не могу простить содеянного тобой, но и не могу забыть, каким ты был прежде. У меня не было лучшего ученика с тех самых пор, как мастер Гюрло был возвышен до подмастерья. – С этими словами он поднялся и проковылял в свой альков. – О, он еще не слишком тяжел и для меня!

Мастер держал в руках нечто… предмет был так темен, что совершенно терялся в тени.

– Позволь помочь тебе, мастер, – сказал я.

– Не стоит, не стоит… Легок на подъем, а в ударе – тяжел, как и надлежит хорошему инструменту…

На стол лег черный ящик длиною с хороший гроб, но гораздо более узкий. Серебряные застежки его зазвенели, точно колокольчики.

– Ларец останется у меня – тебе в дороге он будет только помехой. Ты же возьми клинок, ножны для защиты от непогоды и перевязь.

Прежде чем я окончательно понял, что́ дал мне мастер, меч очутился в моих руках. Ножны из атласной человеческой кожи скрывали его почти по самую головку эфеса. Я снял их (они оказались мягкими, точно перчатка) и увидел клинок.

Не стоит утомлять вас долгим перечнем его красот и достоинств – чтобы постичь их, такой меч нужно видеть собственными глазами и держать в собственных руках. Клинок его, длиною в эль, был прямым, без колющего острия, каким и положено быть клинку палаческого меча. Обе режущие кромки могли разделить надвое волос уже в пяди от массивной серебряной гарды, украшенной изображениями двух человеческих голов. Рукоять в две пяди длиной была сделана из оникса, перевита серебряной лентой и увенчана крупным опалом. Украшен меч был богато, впрочем, без надобности, ибо украшения лишь придают привлекательность и значимость тем вещам, которые, не будь украшены, лишились бы сих качеств вмиг. Вдоль клинка тянулась выполненная прекрасной, затейливой вязью надпись: Terminus Est. После визита в Атриум Времени я поднаторел в древних языках достаточно, чтобы понять значение этих слов – «Се Есть Черта Разделяющая».

– Ручаюсь, наточен он безукоризненно, – сказал мастер Палемон, заметив, как я пробую пальцем режущую кромку. – И во имя тех, кто отдан в твои руки, держи его хорошо наточенным всегда. Вопрос лишь в том, не слишком ли он тяжел для тебя. Подними-ка, посмотрим.

Взяв «Терминус Эст» так же, как и тот фальшивый меч на церемонии моего возвышения, я осторожно, чтобы не зацепить потолок, поднял его над головой и едва не выпустил. Клинок в руках вдруг показался живым, точно змея.

– Не трудно?

– Нет, мастер. Но меч шевельнулся, когда я поднял его.