Тень и кость

Я подумывала продолжить сидеть, пока они не скажут, что случилось с Малом, но один взгляд на сердцебитку заставил меня передумать. Я поднялась, морщась от боли в плече, и споткнулась, поскольку скиф снова начал двигаться, подталкиваемый рабочими дока. Инстинктивно потянулась, чтобы восстановить равновесие, но солдат, которого я коснулась, дернулся так, будто я его обожгла. Мне удалось справиться самостоятельно, но мысли путались все сильнее. Скиф вновь покачнулся.

– Двигай! – скомандовал капитан.

Солдаты вели меня на расстоянии вытянутой винтовки. Я прошла мимо других выживших, поймав их любопытные, испуганные взгляды, а еще заметила, как старший топограф что-то взволнованно рассказывает солдату. Хотелось остановиться и рассказать ему о том, что случилось с Алексеем, но я не осмелилась.

Ступив на сушу, я с удивлением поняла, что мы вернулись в Крибирск. Мы даже не пересекли Каньон. Я вздрогнула. Но лучше уж маршировать по лагерю с приставленной к спине винтовкой, чем быть в Неморе.

«Не намного лучше», – пришла в голову мысль.

Когда солдаты вели меня по главной дороге, люди бросали свои дела и открыто глазели на меня. Мой мозг лихорадочно работал, пытаясь найти ответы, но безуспешно. Я натворила что-то страшное в Каньоне? Нарушила какой-то военный протокол? И вообще, как мы выбрались оттуда?

Раны на плечах пульсировали. Последнее, что я помнила, была ужасная боль от когтей волькры, царапающих мне спину, а затем яркая вспышка света. Как мы выжили?

Эти мысли испарились из моей головы, стоило нам подойти к палатке офицеров. Капитан приказал охране остановиться и приблизился ко входу. Корпориалка протянула руку, чтобы остановить его.

– Это пустая трата времени. Мы должны немедленно отвести ее к…

– Убери от меня руки, кровопускательница, – отрезал капитан и высвободился. Корпориалка рассматривала его с секунду, в ее глазах читалась опасность, но затем она холодно улыбнулась и поклонилась.

– Да, капитан.

Волоски на моих руках встали дыбом. Капитан исчез в палатке, и мы остались ждать. Я нервно оглянулась на корпориалку, которая, видимо, забыла о своей перепалке с капитаном и вновь начала меня разглядывать. Она была молода, возможно даже моложе меня, но это не помешало ей бросить вызов старшему по званию. Да и с чего бы? Она могла убить капитана на месте, даже не подняв оружия.

Я терла руки, пытаясь унять холод, поднимающийся во мне. Полог палатки распахнулся, и я с ужасом увидела, что капитан вышел в сопровождении угрюмого полковника Раевского. Что же такого я могла натворить, что требовало бы вмешательства высшего офицерского звена?

Полковник окинул меня взглядом, его обветренное лицо было мрачным.

– Кто ты?

– Помощник картографа Алина Старкова. Королевский корпус топографов…

Он перебил:

– Кто ты?

Я недоуменно заморгала.

– Я… я картограф, сэр.

Раевский нахмурился. Отозвал в сторонку одного из солдат и что-то пробормотал ему, после чего тот поспешил обратно к докам.

– Пошли, – сухо продолжил офицер, обращаясь ко мне.

Я почувствовала толчок винтовки в спину и двинулась вперед. У меня было очень плохое предчувствие насчет того, куда меня вели.

«Не может быть, – думала я в отчаянии. – Это какая-то бессмыслица».

Но когда перед нами появилась огромная черная палатка, не осталось никаких сомнений. Вход в шатер гришей охранялся сердцебитами и опричниками, облаченными в форму цвета древесного угля – элитные солдаты из личной охраны Дарклинга. Опричники не были гришами, но пугали не меньше.

Корпориалка со скифа посовещалась с охраной у палатки, а затем исчезла внутри вместе с полковником Раевским. Я ждала, сердце бешено колотилось, вокруг перешептывались и глазели, и мое беспокойство росло. Высоко надо мной трепетали на ветру флаги: синий, красный, фиолетовый, а над всеми ними – черный.

Еще прошлой ночью Мал и его друзья смеялись над предположениями, как можно пробраться в эту палатку, и гадали, что они найдут внутри. Похоже, мне предстоит это узнать.

«Где же Мал?»

Этот вопрос преследовал меня – единственная ясная мысль, которую удалось сформулировать.

Казалось, прошла вечность, прежде чем корпориалка вернулась и кивнула капитану, который провел меня в палатку гришей. На секунду все мои страхи исчезли, их затмила окружившая меня красота. Изнутри стены палатки были украшены каскадами бронзового шелка, ловившего сияние от свечей в люстре. Полы были покрыты богатыми коврами и мехами. Блестящие шелковые перегородки делили пространство вдоль стен на отсеки, в которых собрались гриши в своих ярких кафтанах.