Тень и Лёд (ЛП)

— Мне кажется, ты пропустил несколько шагов. Я имею в виду, что феромон находится в моей крови так же, как чернила в твоей. Сначала ты должен максимально обескровить себя, просверлить отверстия в одной или двух костях, чтобы добраться до костного мозга, а затем впитать металл, чтобы он потек прямо к источнику. — Она поджала губы, словно раздосадованная тем, как много ей пришлось рассказать, и встала. — В любом случае. Этот разговор окончен. Я уже ухожу.

Он опустился на колени прямо перед ней.

— Я знаю, что не заслуживаю прощения, но молю об этом. Останься. Пожалуйста. Здесь ты в безопасности.

Была ли она невозмутима? Нет, ее броня определенно дала трещины. Лицо оставалось холодным и жестким, но кулаки сильно сжимались.

«Должен рассказать ей все».

— Я не собираюсь выигрывать эту войну, Вейл. Так или иначе, победа будет за тобой. И я найду способ пережить твой триумф. Даже смерть не удержит меня от тебя. — Он подразумевал именно то, что сказал. Ничто их не разлучит. Ему просто нужно было время. — Я знаю, что совершал ошибки с тобой, но ты первая и единственная женщина, которую я действительно хотел, первый человек, которому доверился. С самого рождения я видел предательство на каждом шагу. Во время войны ожидал предательства или смерти, а выживание для меня было важнее всего. Выживание, месть и свобода. Пока не появилась ты. Ты важнее всего, и, если скажешь мне, как все исправить, я сделаю это. Сделаю что угодно.

Ее кулаки опять сжались.

— Я же говорила тебе, что не приму тебя обратно, даже если будешь ползти.

Появился легкий налет паники.

— Ты можешь изменить свое решение. Пожалуйста, передумай.

— Я просто… Я не могу рисковать, проходя через это снова. Мой девиз? Всегда будь тем, кто уходит. Ты подтвердил, что мои опасения были вполне обоснованы. В тот же день, когда убедил меня довериться тебе, ты сбежал.

— Я дурак, но даже дураки могут осознать свои ошибки.

Она провела рукой по лицу.

— Ты сказал, что сделаешь все, чтобы это исправить. Ну, я прошу дать мне время подумать, хорошо?

Это очень болезненно. Плохо.

— Я дам тебе немного пространства. — Нокс выпрямился. Он подошел к изножью кровати, где снял мечи и кинжалы, привязанные к его телу. Даже Кровожадную. Он положил все оружие на матрас. Затем прошествовал к нише и шкафу, чтобы собрать оружие, хранящееся там.

Снова оказавшись у кровати, он выгрузил свою добычу. Вейл смущённо и настороженно наблюдала за происходящим.

Расправив плечи, он сказал ей:

— Мой бункер и мой арсенал принадлежат тебе, и ты можешь делать с ними все, что заблагорассудится. И это… это тоже твое. — Он порылся в кармане и вытащил ожерелье, которое купил для нее. — Я увидел его и подумал о тебе.

Ее рот судорожно открывался и закрывался.

— Могу я? — спросил он. Когда она кивнула, Нокс скользнул за ее спину, чтобы закрепить драгоценности на шее. Разноцветные камни выглядели на ней великолепно, даже лучше, чем он себе представлял.

— Я хочу… Я хочу… ах! — Слеза скатилась по ее щеке, когда она провела пальцем по сапфиру, и от этого зрелища он чуть не лишился чувств. — Прямо сейчас я хочу принять ванну и смыть с себя боевую грязь. Ты можешь остаться, но не вправе присоединиться ко мне. Понял? — Она поспешила прочь.

Прежде чем искушение спрятаться в тенях и наблюдать за ней захлестнуло его, Нокс сел и обхватил руками колени. Его любовь к ней была неудержимой и всепоглощающей. Теплом в его сердце. Нет, это и было его сердцем. Орган стучал только для Вейл. У него не было никакой другой жизни без нее.

Его уши дернулись. Зашуршала одежда, раздался плеск воды. В его голове теснились фантазии. Он представил себе, как капли воды стекают по обнаженным изгибам тела Вейл, а ее кожа розовеет от жары. Прохладный воздух целовал ее сморщенные соски. Ее живот дрожал, а внутренние стенки были скользкими и жаждущими наполнения.

Он бы уложил ее на кровать, и она приветственно раздвигала ноги.

Он быстро затвердел, пульсируя для нее.

— Я почти слышу твои мысли, — сказала она. — Остановись.

— Невозможно. Позволь мне поклониться алтарю твоей красоты.

— Ты можешь смотреть, но не можешь трогать. — Когда она вышла, то прошла мимо него, ничуть не смущаясь, с высоко поднятой головой. На ней были лишь капельки воды и ожерелье, и его пристальный взгляд был прикован к ней, пока она не исчезла в гардеробной.

К тому времени, как она вышла, он уже дрожал, как похотливый школьник. Вейл надела его рубашку и штаны, которые плотно облегали тело.

— Я пойду, вздремну, — объявила она, не глядя в его сторону. — Это был долгий, тяжелый день. Я имею в виду жестокий! Это был жестокий день. Я собираюсь спать на кровати. Попробуешь присоединиться ко мне, и я отрежу тебе яйца.

Долгий. Тяжелый. Может быть, она все-таки посмотрит в его сторону?

— Потеря стоит приза, но я буду уважать твои желания. Всегда. Я люблю тебя, Вейл, и если ты дашь мне шанс, то найду способ доказать это.

Она быстро заморгала, качая головой, открывая и снова закрывая рот.

— Ты меня не любишь. Ты не можешь.