Тень и Лёд

В детстве он был вынужден убивать других рабов с историей, похожей на его собственную. Убивать друзей, фактически принужденный делать это, не в силах остановить себя. Мистические чернила в его рабских метках гарантировали абсолютное послушание Анселю, всегда.

То же самое было и с другими рабами. Многим было приказано убить его, и когда они потерпели неудачу, Нокс должен был принять решение: покончить с ними прежде, чем они испытают радость свободы, или оставить их в живых, чтобы их потом использовали в качестве рычага давления на него.

Он убивал, вскоре превратившись всего лишь в животное, пока не потерял способность заботиться о других. Но потом появилась Минка. Его малышка изменила все.

«Скоро я отомщу за ее смерть. Ансель и его ужасная семья умрут, а я обрету свободу. Граждане Ивиленда и Земли будут освобождены».

— После того, как я выиграю, я вернусь, — сказал он. — Я собираюсь…

Нет. Он не мог рассказать Вейл о своем плане, не должен был давать ей никаких рычагов воздействия на него и не хотел рисковать тем, что Высший Совет узнает о его намерениях.

— Если ты выиграешь и вернешься, не утруждай себя поисками меня. Я буду мертва, помнишь? — Она глубоко вдохнула, тяжело выдохнула, напоминая ему о тех временах, когда его собственные эмоции брали верх над ним, прежде чем пробормотать себе под нос. — Я леди, а не мина. Я не взорвусь.

— Вейл…

— Нет. Ты закончил говорить. — Она потянулась, чтобы похлопать его по колену, как иногда делали матери со своими детьми, но Вейл не утешала и не подбадривала его, а просто сердилась. — Ты хочешь моей смерти, поэтому твои мысли ничего для меня не значат.

Это прикосновение вызвало разряд электричества, заставляя молнии сверкать в месте контакта. Должно быть, это и ее наэлектризовало. Поза стала жесткой, она резко отдернула руку к рулю. Легкий аромат жасмина и темных пряностей сгустил воздух, делая каждый вдох испытанием его силы воли. Напряжение переполняло его.

«Хочу ее… нуждаюсь в ней».

— Чтобы выжить, тебе придется убить остальных воинов, — сказал он. — Даже другого участника с этой территории. Викинга по имени Эрик, Угрожающий Жизни. Он вступил в войну в тот день, когда создал ледяную тюрьму.

— Настоящий древний викинг? — Восхищение наполнило ее голос, раздражая Нокса.

— Он твой враг. Я думаю. Насколько мне известно, это первый случай, когда два представителя сражаются за один мир. Хотя вполне возможно, что твое участие аннулировало его. — За исключением того, что сегодня утром Эрик все еще был жив. Если бы его дисквалифицировали, Семерка уже убил бы его, да? — Мы узнаем это во время следующего собрания.

Собрание. Желудок Нокса снова сжался, когда он представил себе Вейл, участвующую в кровавой бойне, которая всегда за этим следовала.

Она нахмурилась и потерла висок. Новые воспоминания от Селесты дают о себе знать?

— Мы поговорим об этом в другой раз. — До того, как он разорвет машину на миллионы металлических лент. — Отвлеки меня. Расскажи о своем детстве.

— Хм, разве не ты постоянно напоминаешь мне, что потеря бдительности убивает?

— Тогда увлеки меня. Возьми страницу из военного руководства Селесты. Попытайся привлечь меня на свою сторону.

— Ха! Это хитрая просьба, и я на нее не куплюсь. Во-первых, ты только что сказал мне, что я никогда не переманю тебя на свою сторону и только разозлю тебя, если попытаюсь.

Все так… наверное. И все же…

— Я хотел бы узнать о тебе, Вейл. Побалуй меня.

Дрожь сотрясла ее.

— Ты хочешь знать о моем детстве? Хорошо. Я тебе расскажу. — Она сделала паузу и сглотнула, как будто уже сожалела о своем согласии. — Моя мама умерла от аневризмы мозга, когда мне было шесть лет. — Ее голос начал дрожать. — Эта потеря опустошила меня и моего отца. Он любил меня, даже души во мне не чаял, но вдруг перестал обращать на меня внимание. Думаю, я напоминала ему о том, что он потерял. В итоге он ушел, оставив меня одну.

— Он бросил тебя. — Нокс не оставил Минку без боя. Отряду вооруженных охранников пришлось избить его до полусмерти и утащить прочь. Как только тот пришел в себя, он сделал все, что было в его силах, чтобы вернуться к своему ребенку.

— Я разыскала своего отца, когда мне исполнилось восемнадцать, но… — Она пожала плечами, небрежное движение, которое противоречило боли, которую она излучала.

— Где он сейчас? Кто заботился о тебе во время его отсутствия?

Закаменев, она сказала:

— Ладно, теперь я хочу сменить тему.

Новое сжатие в груди, более интенсивное, чем все остальные. Что за жизнь была у этой пылкой красавицы? Состоящая из одного одиночества и насилия? Неудивительно, что она так горячо любила и защищала Нолу, которая стала лучом света в мире тьмы.

Нокс все понял. Минка была его светом.

Хотя ему хотелось потребовать ответов и завалить Вейл новыми вопросами, он придержал язык и проигнорировал сострадание, которое она пробудила в нем. Проигнорировал шокирующее желание заключить ее в объятия, прижать к себе и пообещать, что все будет хорошо, и он всегда будет ее защищать. Ложь.