Тень и реальность

Итак, допущения рационализма так же уязвимы для критики, как и допущения метафизиков-эмпириков: «из-за того, что они, как и любые другие постулаты, являются произвольными предположениями, они искажают реальность и описывают ее выборочно»[93]. Подобное неполное описание принимается за истину. Эмпиризм определяет истину как соответствие с тем, «что» мы воспринимаем в этом мире. Но, как мы видели, это соответствие выливается в противоречие, потому что чувственный опыт ставит больше вопросов, чем дает на них ответов. Это противоречие очень расстраивает рационалистов, ибо их цель — эмпирически выявить соответствие, обнаружить лежащую в основе мира связь всего со всем.

Теория соответствия утверждает, что истиной является универсальное, логичное, внутренне непротиворечивое объяснение всех уровней нашего знания о мире. Эмпирические «факты» она считает просто внешними деталями. После того как абсолютно непротиворечивая логическая истина установлена, эмпирические «факты» могут быть добавлены в любой момент; их включение в систему не приведет к возникновению противоречий. На самом низшем уровне системы располагаются теории восприятия. Над ними — теории, которые выносят суждение о восприятии. Выше — теории о фундаментальных законах, управляющих миром. Еще выше — теории логики, словарь всей системы. А на самом верху — конечный объединяющий принцип: все существует.

Почему все существует? Старый ответ заключался в том, что Бог все создал, но этот ответ больше не популярен в кругах рационалистов. Предостережение Канта против трансцендентальной иллюзии также не позволяет философам обсуждать реальность того, что находится за пределами этого мира, но придает ему смысл. Таким образом, рационалисты заявляют, что все существует по причине Бытия, голого факта самого существования мира. Но что такое Бытие в отрыве от существующих вещей?

«У Бытия нет свойств и оно не связано с другими вещами, или, как сказал бы Гегель, оно неопределимо. Но это означает, согласно гегелевской логике, что чистое бытие есть абсолютное отрицание, поскольку оно ни то, ни другое и ни третье. А абсолютное отрицание — чтобы завершить аргумент — есть ничто, то есть не-бытие. Таким образом, бытие и не-бытие — это в конечном счете одна и та же неопределяемая «вещь»[94].

Эта цитата является примером монистической метафизики современного рационализма. Метафизикой мы называем рассуждения, выходящие за пределы сферы чувственновоспринимаемого. Монизмом является любое учение, сводящее реальность к некоему единству. Стремление все связать, подчинить все объединяющему принципу с логической точки зрения является стремлением к монизму. Когда рационалист рассуждает о том, что Бытие является единым объединяющим принципом, он, в сущности, говорит то же самое, что и его противники эмпирики, которые утверждают: все существует потому, что чувства убеждают нас в том, что все существует. Однако мы по-прежнему не знаем, почему все существует.

По сравнению с эмпириками рационалисты сделали шаг вперед, потому что отделяют сам факт существования (само Бытие) от вещей, о существовании которых мы узнаем с помощью чувств. Это происходит посредством отрицания, из которого следует вывод о том, что бытие является небытием. Но если бытие является небытием, а небытие — бытием, то можно ли логически связно объяснить происхождение мира? Как может сущность, равная нулю, управлять энергией творения? Эту проблему анализирует Шрила Прабхупада:

«Но если Бог является нулем, то каким образом множество чисел исходит из Него? Как сказано в «Веданта-сутре»: «Все порождено Всевышним» (джанмади асья ятах). Следовательно, Всевышний не может быть нулем. Мы должны стараться понять, как Всевышний дал начало множеству форм, множеству живых существ. Это также объясняется в «Веданта-сутре», которая представляет собой квинтэссенцию высшего знания. Слово «веда» означает «знание», а «анта» означает «конечное». Конечное, или высшее, знание — это знание о Верховном Господе»[95].