Тень Ястреба

– В самом деле, сумерки – самое лучшее время суток, чтобы сделать измерения, – сказал Вега. – Солнце еще достаточно высоко, и в то же время видны первые звезды на небе. Это позволит мне быстро и очень точно определить наше местонахождение. Пожалуй, следует поблагодарить Гектора за то, что он уговорил нас зайти на этот остров.

– Кстати, о нашем лорде-кабане, – сказал Манфред, оглядываясь по сторонам. – Куда он делся?

Гектор бежал вдоль берега, Ринглин и Айбел рядом с ним, остальные матросы со шлюпки остались позади, за краем утеса. Галька под ногами кончилась, сменилась облепленными водорослями, скользкими и довольно крупными камнями. Гектор несколько раз поскользнулся, но скорости, тем не менее, не сбавил.

– Осторожнее, милорд, – крикнул Ринглин, поддерживая споткнувшегося Айбела. – Местечко здесь опасное, внимательнее смотрите под ноги.

«Благослови его Бренн, – прошипел бес-Винсент. – Видишь, как он заботится о тебе? Не хочет, чтобы ты сломал себе шею. По-моему, стоит им приплатить за это».

Гектор ничего не ответил, просто замедлил свой шаг. Он чувствовал притягивавший его магнит совсем близко, он манил, обещая ответить на любые вопросы.

В его голове вновь замелькали образы: темнота, черный занавес, рот, поцелуй.

Сердце Гектора бешено застучало, когда он увидел перед собой выступающую в море скалу. Цепляясь за белые камни затянутыми в черные перчатки руками, Гектор перелез через нее и оказался на узкой полоске берега. Впереди виднелся следующий каменный выступ – Гектор перелез и через него, и перед ним открылась небольшая бухта. Берег здесь был отвесный, мрачный, рассеченный посередине длинной узкой расселиной, змеившейся метров на шесть вверх по меловому утесу. С каждой новой приливной волной в эту трещину вливалась и выливалась вода. Гектор вошел в воду – она достигала ему здесь до щиколотки – и прошел остаток пути до расселины вброд. К нему присоединились и его телохранители.

Остановившись, Гектор наблюдал за тем, как вливается и выливается из пещеры морская вода. В эту узкую, шириной менее полуметра, щель можно было протиснуться только поодиночке. Зашуршала под ногами вытекающая из пещеры вода, и Гектор был готов поклясться, что услышал в ее шуме знакомые слова: «Добро пожаловать».

Гектор обернулся к своим телохранителям. Айбел нервно крутил в руке свой любимый серп и посматривал на Ринглина. Тот смотрел не на коротышку, а на узкий вход в пещеру, а зазубренный нож Ринглина по-прежнему лежал в ножнах.

– Вы идете туда, я не ошибаюсь?

Гектор кивнул и сказал:

– А вы останетесь здесь. Войдете, только если услышите мой крик. Понятно?

Теперь кивнули Ринглин и Айбел, причем коротышка по привычке хихикнул и тут же заткнул себе рот своей же пухлой ладошкой.

– Храни вас Бренн, – пробормотал Ринглин.

«А вот на это даже не рассчитывай, братец, – прошептал Винсент, когда Гектор начал протискиваться в пещеру. – Бренн давным-давно отвернулся от тебя».

4. Новые клятвы

На острове Скория наступили перемены. Раньше здесь царил закон и порядок, пусть даже и под пятой сменявших друг друга кровожадных лордов-ящериц. Теперь страна погрузилась в хаос. Особняки на Черной лестнице были разграблены, жившие там купцы и аристократы разбежались. Когда вервольф и его товарищи ворвались на балкон лорда Игнуса, самые богатые жители острова покинули Колизей вместе со своими телохранителями и домашними, прихватили все, что могли унести с собой, и ринулись в гавань, чтобы сесть на первое попавшееся судно и покинуть остров. Все, что они не могли взять с собой, досталось тем, кто остался на острове, – рабам, заключенным и гладиаторам.

С лордами-ящерицами было покончено, и теперь контролировать ситуацию предстояло Дрю и выжившим верлордам – мало кто в Скории мог выразить свое несогласие с ними.

Из освобожденных рабов, способных стать матросами, формировали экипажи оставшихся судов, которые одно за другим покидали гавань Скории, увозя на борту простых островитян с их семьями. Те, кто не попал на суда, вынуждены были пребывать на острове.

К этому времени в гавани оставался лишь один стоящий на якоре корабль. Это был хорошо знакомый Дрю «Баньши» – принадлежавший ранее работорговцу Кесслару, он теперь должен был отвезти юного лорда-волка домой, в Лиссию. Дрю стоял на причальной стенке гавани и смотрел на черный корабль, на палубах которого кипела жизнь. «Баньши» был плавучей тюрьмой, доставлявшей на Скорию захваченных лордом-козлом рабов. Теперь этот корабль возвращал их домой.

– Уродливая посудина, – прозвучал голос за спиной Дрю. Это был криво усмехающийся Джоджо. – Хотя не мне рассуждать о красоте.

Дрю хотел улыбнуться в ответ, но не смог, глядя на повязку, прикрывавшую пустую глазницу Джоджо.

– Твой глаз, Джоджо, – сказал Дрю, ища слова, чтобы извиниться за рану, которую нанес во время схватки с Джоджо в Хаггарде.

Джоджо фыркнул, не обращая внимания на слова верлорда, и продолжал смотреть своим единственным глазом на «Баньши».