Тень ястреба (СИ)

Глава 14. Убийство во благо

Дорий Филипп Ейрингрос, на протяжении двух осьмиц засыпал за рабочим столом в своем кабинете. Вот и сейчас в праздничный день, он, тяжело вдохнул сухой и пыльный воздух и нехотя разомкнул усталые веки. Первым, что он увидел, была громадная стопка непросмотренных бумаг. А раз так, то сам он, вероятно, спит на столе, уткнувшись в один из документов. Дорий поднял голову. На столе лежал отчет разведчиков о недавно произошедших диверсиях на фабрике. Написанное, было смазано. Дорий с подозрением потер щеку своей большой шершавой ладонью. На ладони остались следы чернил. «Да так и есть, уснул на написанном».

«Черт!» — выругался он и подумал: «Чем бы оттереть их?» Тут он заметил торчавший из-под папок край плаката розыска. Дорий вытянул его. На плакате был изображён не кто иной, как сам Ахимас Арден.

«А ведь и не скажешь, что человек с такой заурядной внешностью, чуть не убил самого Аполо Фольредора», — подумал Дорий и потрогал волосы. «Ох! Хотя!» — сказал он вслух. «Глаза у этого Ардена. Да, такие только и бывают у убийц! Награда за его поимку 6 тыс. риппэ. Повысить? Нет, уже и повышать некуда. Да и зачем? По такому скверно нарисованному плакату его точно не опознают! Каждый третий выглядит также! Допросить бы его этого Ардена. Но уж навряд ли он в Агенориду сбежал. Будь я на его месте, подался бы куда-нибудь на теплые источники далекого Альфатура», — подумал Дорий и представил окруженную горами долину с горячими паровыми гейзерами. Он смял плакат и вытер им испачканную чернилами половину лица, затем подошел к большому, напольному зеркалу.

В нем отразился высокий, даже чересчур высокий для Агеноридца человек 28 лет. В мятом черно-зеленом мундире с золотым галуном. Загорелое, обветренное лицо выглядело усталым и давно небритым. На лице было несколько шрамов — один пересекал правую бровь, еще два было на щеке. В давно не чесаных, темных волосах виднелись нитки седины. А в холодных серых глазах читалось желание срочно убить кого-то. С правой стороны лицо Дория по-прежнему было измазано, потому что чернила плохо оттерлись. Тяжело вздохнув, он направился в ванную комнату.

Там он занялся приведением себя в обличие, соответствующее его статусу. Сперва одержал окончательную и бесповоротную победу над чернильным пятном. Затем побрился и уложил набок волосы.

Вернувшись в кабинет, его высокоблагородие, главнокомандующий агеноридской армией — Дорий Филипп Эйрингросс, повел себя странно. Он достал откуда-то из недр комода поношенный походный плащ с капюшоном и надел его. Плащ остался Дорию от отца. Выйдя из особняка через черный ход, он отдал дворецкому распоряжение:

— Если кто-то будет меня спрашивать, ответь, что я отправился в казармы на смотр войск для парада!

В действительности же Дорий прошел несколько переулков ведущих к кварталу «Рельб». Ему казалось, что за ним кто-то пристально наблюдает.

«Не может же мне казаться?» — думал он, проходя мимо двух рабочих, так не кстати, обсуждавших недавнее громкое убийство, о котором писали все столичные газеты.

«Вот свиньи! И ведь так невовремя! Шельмы гуталиновые, на кой черт вам сегодня это обсудить вздумалось? Ничего в том убийстве нет интересного, не будь я Эйрингросс. Впрочем, я попусту себя накручиваю».

На углу улицы «Раппар», Дорий сел в ожидавший его неприметный, серый, старый экипаж, запряженный двумя хилыми лаорскими кобылками. Экипаж направился вниз по улице. Он петлял, часто сворачивал на безлюдные улочки и нырял во все городские щели, в надежде затеряться, что, в конце концов, ему удалось.

Правда, уже через полчаса, похожие серые экипажи видели в разных частях Эрнбурга. Один у площади «Сытых и старых», другой, примерно в то же время, или чуть позже проезжал у центральных ворот. Кучер экипажа ругался на уличных торговцев, настырно лезших прямо под копыта лошадей, в попытках впарить товары. Еще позже, в 10 часов, на одной из полуразрушенных улиц фабричного района, стая беспризорников неслась за таким же серым старым экипажем, грозно требуя денег. Щедрая рука в черной перчатке, выбросила из окна экипажа две горсти серебряных риппе, чем и запомнилась. Был ли все это один и тот же экипаж с его превосходительством Эйрингроссом или же разные, неизвестно.

Однако неопровержимым фактом является то, что, чайка, по обыкновению, утром облетавшая свои владения среди руин завода «Гесинг», заприметила в руках кучера, того самого экипажа аппетитную булочку. В этот момент кучер перестал есть, отвлекшись на господина Эйрингросса, выходившего из экипажа. Булочку он положил рядом. Чайка, как следует прицелилась и подобно коршуну спикировала на сдобное изделие.

Кучер, и сделать ничего не успел. И от избытка эмоций лишь выкрикнул что-то нечленораздельное: «Ух! Яж тыж уы! Убью!»

— Умолкни чурбан! Или я из твоих кишок сейчас вожжи сделаю!

— Точно так… ваше превосх… — заикаясь начал кучер.

— Цыц! — пригрозил ему Дорий. — Чтобы тише рыбы в воде тут сидел! Ты понял?

— Да. Так точно, — взяв себя в руки, ответил кучер.