Тень императора

Прислушиваясь и присматриваясь, аррант вскоре понял, что приглашен был, собственно говоря, не на саму свадьбу, а на пир, устроенный уже после того, как жених и невеста, совершив положенные обряды, были провозглашены мужем и женой. И значит, охота на машшала не была, как предполагал Эврих, своего рода испытанием ловкости и удачливости жениха, а являлась всего лишь развлечением — этаким спектаклем, от завершения коего уже решительно ничего не зависело. Однако и на пиру он мог узнать об озорниках много интересного, ибо до сей поры, например, не подозревал, что обширным двором, расположенным между четырьмя или пятью хижинами, совместно пользовались все их обитатели. Не догадывался он и о том, что праздничная одежда доброй половины присутствующих на торжестве мужчин сделана из рыбьей кожи. Только приглядевшись к ней как следует и потрогав, он припомнил, что видел нечто похожее на торгах Беловодья. Тогда он был так изумлен, узнав, из чего сработаны чудесные мягкие одеяния, что нарочно отправился в одну из отдаленных деревень, дабы взглянуть на умельцев, о коих не слыхивали ни в Нижней, ни в Верхней Аррантиадах. И не пожалел о проделанном пути.

Северные мастера шили из рыбьей кожи паруса для лодок, обтягивали ею шалаши, вставляли в окна вместо пластинок слюды и бычьего пузыря. Делали из неё рукавицы, рыбачьи и охотничьи плащи, фартуки и сумочки для рукоделия. С легких берестяных лодок — оморочек — ловили они в северных притоках Светыни и других реках ленка, кету и муксуна, кожа которых шла на обувь и рукавицы. Сомовью кожу использовали для изготовления рабочей одежды, а белую, хорошо поддающуюся окраске сазанью — для праздничных рубах…

— Да-да, — закивал пожилой озерник. — Одежда из рыбьей кожи хороша, и носить её может только мужчина, поразивший машшала в день своей свадьбы. Но выделывать её трудно — это праздничная одежда. К тому же молодежь нынче предпочитает наряжаться в привозные одеяния. Им и табапа плоха, и рыбья кожа недостаточно хороша, а подавай непременно такое, в чем пришлые купцы щеголяют.

Он с осуждением покосился на сидящего напротив мужчину в бледно-желтом саронге.

— Зачем мне заставлять жену выделывать рыбью кожу? Я предпочитаю, чтобы она берегла силы и радовала меня иным образом, — ухмыльнулся тот и спросил у Эвриха: — Правду ли говорят, что Газахлар собирается найти на Спящей деве небесный камень?

— Правда.

— Зря, значит, ноги стопчет. Сколько уж людей пытались залежи этого камня найти, а все тщетно. Осколки мелкие иногда попадаются у подножия горы, но до сих пор никто на них не разжился.

— А у самой воды искать его не пробовали? Слыхал я, будто озеро это потому Голубым и названо, что дно его устлано лазуритом.

— Слыхал я, будто люди в Мванааке на горшках глиняных плавают, да только какой же разумный человек этому поверит? — ответствовал обладатель желтого саронга, осушая бамбуковый стаканчик с шим-шимом во здравие Гурьяма.

Поскольку славословящий молодого мужа пожелал ему быть неутомимым и постоянным, как дующий каждое утро над Голубым озером ветер, Эврих не преминул поинтересоваться, чем объясняют местные жители это явление. И, получив, как обычно, ничего не разъясняющий ответ — мол, такова воля Богов, — вернулся к прерванному разговору.

— Напрасно ты не веришь, что люди могут плавать на горшках. Я сам видел это собственными глазами.

— А я вот не видел ни одного кусочка небесного камня, поднятого со дна Голубого озера! — упрямо заявил собеседник арранта. — Однако с удовольствием бы послушал, как и, главное, зачем обитателям Города Тысячи Храмов плавать на горшках? Ведь у них есть лодки, в которых может поместиться сто человек!

— Плоты из горшков вяжут жители селений, расположенных в верховьях Гвадиары. Там добывают отменную глину: красную — для блюд и плошек, светлую — для кувшинов и черную, из которой получаются особо прочные горшки для готовки. Но кувшины и горшки, хотя и тяжелые, стоят дешево, и возить их в столицу невыгодно. Вот сельские гончары и придумали сплавлять свои изделия по течению, объединяя в плоты локтей по шесть в ширину и по двенадцать в длину.

— Что же это за плот из горшков получится? — недоверчиво перебил арранта пожилой озерник.

— Сначала из бамбуковых стволов вяжется этакая двухслойная решетка, в каждую из ячеек которой устанавливают либо горшок, либо кувшин. Потом эти решетки связывают в один большой плот, — пояснил Эврих. — Полые сосуды придают ему плавучесть, а их тяжесть — остойчивость. Ну и сверху ещё можно какой-нибудь товар нагрузить.

— Хитрецы, однако! — восхитился обладатель желтого саронга.

— Да. От многодневного купания в водах Гвадиары керамика становится только прочнее. На хорошо вымоченный бамбук, из которого связана основа плота, в Мванааке тоже находятся покупатели, а чтобы вернуться домой, плотогоны нанимаются гребцами на купеческие лодки, идущие вверх по течению с товарами. Так что зря ты не верил тем, кто говорил, будто на горшках можно плавать.