Тень империи (СИ)

— Знаю. И вы так спокойно об этом говорите. Помолвка вызвала у вас негодование, что вы практически целое полугодие в царском лицее не упускали случая высказывать своё фи в его адрес. А весьма громкий скандал, который мог наложить несмываемый отпечаток на ваш род. Не вызвал у вас и у вашей семьи даже такого отклика. Вы же аристократка, — криво улыбнулась Александра. — А с вами так обошёлся простолюдин. Но никаких действий ваша семья не предпринимала. И вы даже сейчас беседуете со мной в таком русле, что всё, так и должно быть.

— Александра Романовна, — подалась слегка вперёд Анастасия. — Оражен получил наказание за свершенное. И какой вам в этом интерес. Вы ведёте себя как дознаватель. По какой причине я должна вам рассказывать, что и как между нами было. Может мне ещё припомнить и поведать вам, сколько он раз брал меня за руку, или вам интересно насколько низко могла зайти его поддерживающая рука в танце, или в другой ситуации, — наградила Анастасия Владимировна княжну имперской крови саркастической улыбкой. — К тому же он всё-таки спас мою сестру от покушения. Только за это можно многое ему простить, а остальное он искупил в приписанном ему наказании.

Да он больше не мой официальный жених. Но это не уменьшает факта, что ранее мы шли и готовились к тому, чтобы стать мужем и женой, от чего между нами могли зародиться определённые чувства. К тому же, как вы назвали громкий скандал, был вокруг нарушения правил царского лицея и нанесение вреда учащимся и учительскому составу.

Да Григорий общался на учебной территории с моей младшей сестрой. Но не забывайте, что он изначально был представлен моей семье как МОЙ жених, и естественно мог общаться как с ней, так и к примеру с моим отцом или бабушкой и матерью. Так зачем моей семье принимать какие-то действия. Так как во всей этой ситуации мы фигурировали только косвенно. А вот кому и надо принимать меры так это учебной и полицейской канцеляриям, дабы охрана была лучше, и тех, кто хотел убить мою сестру, искали тщательней.

Александра смотрела на говорящую белокурую девушку, которая сейчас явно была раздражена, но сем своим видом старалась этого не показывать и сама начинала неосознанно раздражатся.

— Слушая вас, — слегка прикусив губу, произнесла княжна имперской крови. — Создаётся впечатление, что вы словно всё ещё испытываете интерес к Григорию Александровичу, и ваша речь не что иное, как самооправдание и продуманное искажение тех событий.

— Может и испытываю. Мы же были обручены как ни как. И не исключено, что в дальнейшем наши пути могут вновь пересечься. Он же был помилован и снова вернулся в Петербург. — Произнесла, слегка улыбаясь, Анастасия, а её слова прозвучали с тонкими нотками насмешки. — При всём уважении к вам и вашему недавно ставшему обособленному роду. Вы пришли задавать слишком деликатные вопросы Александра Романовна, будто сами имеете некий умысел в отношении Григория.

— Может, и имею, — наградила пронзительным взглядом близким к испепелению Александра свою собеседницу. — Мы многое с ним пережили вместе.

— И какой же имеет интерес бывшая носительница рода Белогоровых к Григорию? — Донёсся пронизанный холодом голос из дверного проёма.

Александра повернулась вполоборота в направлении двери и, её словно ударило током, так как там стояла юная девушка из её видения.

Я сидел в своём кабинете, который располагался можно сказать в одном из лучших увеселительных мест Петербурга, куда уже долгое время стекался молодой свет аристократии, и даже сильные мира сего всё чаще начинали приходить сюда отдохнуть.

Откинувшись на спинку массивного кресла, я смотрел на шахматную доску, лежавшую передо мной на столе с расставленными фигурами в уже начавшейся партии, которую я вёл сам с собой.

Званый вечер многое прояснил, но и породил немало вопросов.

Передвинув белого ферзя, я съел офицера, и поставил тем самым шах чёрному королю, при этом под удар сразу попали рядом стоящие фигуры чёрный ферзь и ладья.

Теперь после любого хода чёрными, я мог безнаказанно, играя за былые фигуры убрать с шахматной доски одну из этих фигур.

— Кого же выбрать? — Водил я пальцем от ферзя к ладье, вспоминая события вчерашнего вечера. — Наверное. Да. — Переставил я чёрного короля, после чего взяв белого ферзя, ударил им по ладье.

Фигура с чуть слышным глухим звуком упала на доску и покатилась к стоящим пока ещё на своих клетках чёрным коням и оставшемуся офицеру, открыв фигуры и, тем самым оставив их без покровительства.

— Значит целью бы не только Роман Алексеевич, но и он. — Поджал я губы, ставя белого ферзя на место сметённой ладьи, после чего взял левой рукой бокал с вином и, отпив из него, вывел из-под удара белого ферзя оставшегося чёрного офицера. Ведь навряд ли эта фигура хотела бы, чтобы я повёл её против ферзя без должного прикрытия.

Королю может грозить второй шах. Чёрный ферзь в данном случае бесполезен, а кони слишком слабое подспорье с ограниченным правилами ходом.