Тень Инквизитора

После того, как полиция стала играть по новым правилам, польза от допросов «по горячим следам» значительно снизилась. Даже у обкуренного торчка, взятого на ограблении мелкой лавки, хватало мозгов помолчать до приезда адвоката и не позволить собственному языку сломать жизнь. Молчали все. Но вот с такими, скорее всего, случайными преступниками можно было поработать. Отправившись в камеру, подозреваемые постепенно успокаивались, убеждали себя, что адвокат поможет, но эта мнимая расслабленность проходила на фоне чудовищного напряжения. Осознание своей вины, осознание несвободы, неуверенность в способностях адвоката и вера в мастерство полицейских (раз уж поймали так быстро) — все это не исчезало и только ждало подходящего толчка, чтобы вырваться наружу, ломая с трудом обретенное спокойствие. И тогда делались признания, от которых приходили в шок опытные адвокаты. А слово — не воробей.

Рубахин посмотрел на часы. Герой оказался в околотке в час ночи, в камере в два часа, в девять приедет адвокат. Сейчас задержанный делает вид, что дремлет. К шести часам заснет на самом деле. А в начале седьмого резкий подъем и на допрос. Майор переставил будильник на половину шестого утра, зевнул и отправился в спальню.

* * *

Дом «Помидор».

Москва, Ленинградский проспект,

20 сентября, суббота, 02:43.

— Шеф, — дюжий телохранитель осторожно потрогал Кселимана за плечо. — Шеф, мы приехали.

— Вижу. — Моисей шумно подобрал скопившиеся в уголках губ слюни и, опершись на крепкую руку охранника, выбрался из машины.

— В подъезде все чисто.

— Не напрягайся, Вовочка, не напрягайся. Завтра, как обычно.

Кселиман небрежно махнул телохранителю ручкой и, не открывая зонта, пошатываясь, направился к дверям.

Тупые охранники! Да кто осмелится его тронуть? Тем более здесь? Видеокамеры, консьержи, охранники здания… да и положение, черт бы его побрал!

Жизнью своей Моисей был доволен. А ведь мама говорила: «Мойша, будь как все, иди в стоматологи или финансисты». Но Кселиман поступил по-своему и не прогадал. Копаться в чужих ртах или засыпать за письменным столом? Увольте! Единственное, что умел делать Моисей, — болтать и находить нужных людей, которые могут протолкнуть других нужных людей в нужном направлении. Другими словами: проводить в жизнь проекты. Неужели такое умение ничего не стоит? Ха! Пожалуйста: в неполные сорок лет Мойша уже личный помощник одного из богатейших людей страны, журналюги кормятся с его рук и заглядывают в глазки. Квартира в Москве, квартира в Лондоне и дом во Франции. Вот только печень… Хоть до сорока еще целый год, организм, измученный многочисленными проектами и кампаниями, периодически напоминал хозяину о необходимости передышки.

«Нужен отпуск».

Но отпуск пока невозможен. В последнее время у босса плохое настроение, надо работать, поднимать его престиж. А печень скрипит…

Моисей открыл дверь квартиры и замер: играла музыка. Моцарт, мягкие звуки скрипки. Неужели Мойра приехала? Она должна вернуться только завтра! «Черт, я ведь обещал ей, что буду возвращаться домой не позже часа ночи… И трезвый».

— Дорогая, я уже дома! — Моисей прошел в гостиную и остановился в дверях. — Дорогая?

В поисках долговязой фигуры подруги взгляд Кселимана блуждал под потолком, а визитер был значительно ниже. Лысый карлик, одетый в превосходно пошитый костюм, стоял прямо в центре комнаты, и его неестественно длинные руки плавно двигались в такт музыке. Он дирижировал.

— Что это значит?

— Мойша, одну секундочку, — попросил малыш. — Одно мгновение…

Скрипка вывела последние ноты, звук затих, но в комнате еще продолжал витать призрак великолепной мелодии. Секунд тридцать и карлик, и обалдевший Кселиман молчали. Первый — наслаждаясь, второй — растерянно.

— Дивная музыка, — прошептал карлик. — У тебя отличная коллекция, Мойша. Извини, я не смог удержаться, чтобы не послушать.

— Ты кто такой?

— Меломан, — улыбнулся малыш. — Просто меломан. — Он глубоко вздохнул, неспешно просмотрел еще несколько дисков и, выбрав один из них, вставил его в музыкальный центр. — Поверь, Мойша, нет ничего прекраснее, чем умереть от руки того, кто разделяет твою страсть. Музыка бессмертна, а мы лишь скромные ценители, крадущие у вечности мгновения для подлинного наслаждения.

Кселиман узнал вступление: вторая симфония Рахманинова, и согласился с карликом — умереть под такую музыку…

Он даже не успел испугаться.

ГЛАВА 5