Тень Инквизитора

— Он убил их подло, исподтишка, — негромко продолжил Hyp так, словно никто из присутствующих не знал истории двух молодых проповедников. — Не дав возможности защититься.

— Они убийцы, — глухо произнес Иван.

— Ребята верили координатору, считали его образцом для подражания. Когда я готовила выпуск и решила, что они будут работать в Восточной Сибири, восторгу мальчишек не было предела. — В обычно бесстрастный голос Чио умело добавила нужное количество тоски, и ее слова металлическим ежиком скребли по душе старика. — Они считали тебя легендой, Иван, мечтали увидеть истинно верующего человека. Мечтали, что ты сделаешь их настоящими проповедниками. — Матушка выдержала приличествующую моменту паузу. — Одному было двадцать три года, а второму всего двадцать.

Карлик сидел за столом, подперев могучими кулаками подбородок, Чио, немного бледная — рана давала о себе знать, стояла у стены, а дальний угол кабинета был занят глыбой, абсолютно потерявшейся в тени.

— Они убийцы. Вы сделали их убийцами.

— Мы сделали их проповедниками, Иван, настоящими стражами веры. Истинными адептами Курии.

— Мы сделали из них людей, которые помнят корни и чтят семью. Людей, которые сознательно выбрали свою дорогу и честно идут по ней.

— Обдумай стезю для ноги твоей, и все пути твои да будут тверды. Не уклоняйся ни направо, ни налево; удали ногу твою от зла.[6]

Глеб сидел на жестком и неудобном стуле, прямо напротив Хазарова, и не сводил со старика глаз. До сих пор он не проронил ни слова, но теперь, когда негромкий голос лидера наполнил помещение, мгновенно замолчали все остальные.

— Я мог бы говорить долго, но не хочу. Мне трудно. — Грусть и недоумение исчезли из голубых глаз лидера Курии, теперь они не выражали ничего. Ни-че-го. Глеб снял очки и в упор посмотрел на старика. — Наша история знает одного человека, который побывал в аду и смог выбраться оттуда. Иван, ты помнишь, на каком кругу, согласно его рассказу, пребывают изменники?

— На девятом, — буркнул Хазаров, отводя взгляд.

— На последнем, — вздохнул Глеб. — Ты дважды предал тех, кто тебе верил. Ты дважды отступник и достоин девятого круга. Hyp, Чио, вы должны были подготовить следователей для Курии.

— Два послушника частично отвечают нашим требованиям, — тут же отозвался карлик. — Их квалификация…

— Устройте им выпускной экзамен, — приказал Глеб. — Я хочу, чтобы Иван умирал не меньше суток. Объясните послушникам, что неприлично отправлять человека на девятый круг без соответствующих проводов.

— Двадцать четыре часа, — кивнул Hyp. — Если выпускники будут прощаться с нашим другом хоть на минуту меньше, я лично спущу с них шкуры.

— Нар, помоги Нуру доставить груз по назначению.

Темная глыба в углу зашевелилась, и из тени появился гигант. Выглядел он чуточку сонным.

— Пошли, Ваня, у нас много дел.

Старик, не отрываясь, словно не веря, смотрел на Глеба.

— Не делай этого. Пожалуйста, просто убей!

— Прощайте, Иван. — Глеб спокойно выдержал взгляд Хазарова, и его голос был сух и бесстрастен.

Hyp проворно соскочил со стула и распахнул дверь. Нар деловито, словно мешок с картошкой, взял старика на руки и вразвалку направился вслед за карликом. В комнате остались только Глеб и Чио. Примерно минуту они молчали, избегая смотреть друг на друга, затем матушка подошла к мужчине и опустилась перед ним на колени.

— Иван успел поговорить с наемниками. — Голос Чио не дрожал, в нем не было страха, но ощущалась невыносимая горечь — матушке было стыдно за свой прокол.

— С кем именно?

— С Кортесом и его напарником.

— Плохо. — Рука Глеба мягко легла на плечо женщины.

— Я не успела спросить Ивана, о чем они говорили.

— Это неважно… Ты их убила?

— Нет. — Чио опустила голову. — Они скрылись.

Кулак Глеба сдавил незажившую рану на плече женщины. Резкая боль огнем пронзила матушку, но на ее лице не дрогнул ни один мускул. Он имел право быть недовольным, и Чио покорно и терпеливо сносила наказание.

— Я виновата.

Стальной захват не ослабевал, на лбу матушки заблестели капельки пота, но выражение прекрасного лица не менялось: стоящая на коленях Чио оставалась невозмутимой и спокойной, такой же, как Глеб.

— Я не хочу тебя терять, — негромко произнес он, продолжая рвать болью плечо женщины. — И я не хочу, чтобы ты допускала ошибки, потому что каждая из них может стать последней. Сегодня повезло… Мне повезло. Но я не хочу полагаться только на везение. Какую ошибку ты допустила?

— Я пришла убивать, но была слишком самоуверенна. И позволила врагу нанести удар первым.

Капельки пота превратились в ручейки. Матушка собрала в кулак всю волю, все свое самообладание и по-прежнему выдерживала спокойный тон и сохраняла бесстрастное выражение лица. Но ее слегка покачивало.

— Если ты решила убить — слова не нужны. Наноси удар. Философские размышления хороши на могиле поверженных врагов, а не во время боя.

— Да.