Тень Исаака

К его удивлению, отчаянный приступ гнева возымел некоторый эффект. В ушах перестало гудеть, однако, судя по всему, гул унес и все другие звуки с собой в неведомую страну шума. Исаак перестал слышать и трескающиеся звуки огня, и свои шаги, да и даже собственный взволнованно-горький голос. Однако ему было на это наплевать. Он наконец стал приближаться к заветной цели, причем довольно быстрыми темпами.

Менее чем за минуту Исаак практически добрался до роскошной, дубовой старинной двери орехового цвета, на которой в верхней части была прикреплена медная табличка со строгой гравировкой «3786». Никакой надписи, указывающей, что в этом помещении располагается библиотека, здесь не имелось. Однако, вместе с охватившей Исаака сиюминутной радости, в нем, как снежным комом, нарастало отчаяние, когда он увидел, что проход к двери перекрыт деревянной оградой. Грубо сделанная, тем не менее, она плотно закрывала доступ к заветному помещению. На ограде висела наспех сколоченная вывеска. Грубыми и уродливыми буквами на контрасте с медной гравировкой кто-то начеркал: «Закрыто на ремонт. По всем вопросам о сроках работ обращаться в информационную стойку».

- АХАХАХАХА! - в истерике засмеялся Исаак. - Хорошо. Очень хорошо. В информационную стойку…

«Попытка — не пытка, тем более я все равно уже тут», - подумал Исаак и попробовал преодолеть ограду. Сначала он попытался на нее вскарабкаться, но тут же оцарапался, и кровь небольшими точками выступила не спеша, но настойчиво в разных уголках ладоней. Выругавшись, Исаак попробовал пролезть через небольшую брешь, оставленную из-за таблички, в центре ограды. Однако, только он начал протискивать голову, как мощный сильный ветер откинул его небрежно на несколько метров назад.

Тут, к Исааку вернулся его слух, но вернулся с воющим шумом и мощными стучащими шагами, неумолимо приближающимися с той стороны двери №3786. Его снова настигла леденящая кровь паника, как тогда, в кошмаре, который он пытался забыть. Чувства Исаака обострились до предела, к нему подступила дрожь вместе со склизкой тошнотой. Звук шагов становился все отчетливее и отчетливее, а к ним в такт добавились стучащие откуда-то за стенами барабаны, на которых можно было только играть на боевых маршах.

Исаак решил не искушать больше судьбу, и, наученный каким-то своим забытым опытом, ринулся бежать назад, не оборачиваясь и не смотря под ноги. Звуки шагов и барабанов стали вконец шумными: они слились в одну безумную какофонию, старались дезориентировать, запутать и остановить Исаака. Он уже явственно слышал позади себя, как с той стороны двери предполагаемой библиотеки со скрипом вставили ключ и начали поворачивать его, и что буквально через пару секунд дверь откроется, а за ней окажется некто или нечто страшное, чего Исаак видеть явно не желает.

И вот, когда сзади с громким воем, сопровождающимся сильным ветром, и со звонким скрипом отворилась тяжелая дубовая дверь; когда ледяной холод охватил весь коридор, погасив все факелы; когда почувствовавшая свободу от света тьма поглотила остаток пути — тогда Исаак успел, тяжело дыша от бега, в последний момент проскочить финальный рубеж и быстро завернуть за спасительный поворот.

Учебный день близился к своему полуденному пику. Часть студентов уже прошла одно-два утренних занятия и лабораторных работ и не спеша направлялась подкрепиться в столовую. Другим студентам, у которых занятия начинались после обеда, только предстояло вступить в этот день, чтобы получить новые знания и опыт. Были и те, кому повезло в меньшей (или же в большей?) степени: у них стоял полный набор утренних лекций, небольшой перерыв на обед, а затем плотные практические занятия и лабораторные работы до самого вечера.

Хмурое солнце чуть показалось из-под кучных понурых облаков, подмигнуло несколькими бледными лучами и тут же скрылось обратно за привычную октябрьскую серость. Ветер молчал и лишь иногда лениво поддувал, заставляя склониться то в одну, то в другую сторону еще не увянувшие стебли мелких кустов, расположенных во дворе за институтом. Море было спокойно. Море всегда было спокойно.

Исаак как зомби шел механически по коридорам, не осознавая своего маршрута и пути, будто заведенный робот, оставленный хозяином на волю случая. В голове не было ни мысли, лишь зияющая холодная пустота — хоть сейчас вкладывай туда любые мысли и идеи, будет все равно. Так он вернулся в столовую. Уже был обеденный час, и столовую заполонили толпы учащихся. Тем не менее, их столик с Фридой был свободен. Он пустовал. Исаак без каких-либо эмоций приземлился обратно на бывшее своим некоторое время назад место, запустил руки в свои неупорядоченные взъерошенные волосы и тихо застонал.