Тень Исаака

Не дожидаясь никаких ответных действий от Алисы и все так же не смотря на нее, Исаак закрыл за собой дверь. Отчетливым звонким щелчком вступил в действие замок, и весь внешний мир остался позади, разом утихнув, отступая назад, чтобы потом снова вобрать в себя этого маленького человека, у которого уже не оставалось сил. Исаак сделал пару шагов, скинул небрежно рюкзак на пол и, не раздеваясь, упал мертвым грузом на кровать, провалившись в крепкий нерушимый никем сон.

Больше никаких кошмаров не снилось, как и неопределенных сновидений с лифтом, ведь Исаак помнил и знал. Он проснулся в девять часов утра, когда солнце уже достаточно поднялось над горизонтом, чтобы дать людям свои первые лучи света. Облаков не было видно, и стояла ясная погода, идеальная для посещения Тихого Моря. Где-то неподалеку за окном пронесся рассветный мелодичный звук трубы.

- Долго же я спал. Часов восемнадцать? - пробормотал Исаак, зевая и потягиваясь. - Нужно сходить на берег напоследок.

Паук на потолке начал заново плести свою паутину, так и не смирившись с тем фактом, что его старую структуру снесли самым небрежным способом. Он был готов плести свои сети снова и снова до конца своих дней. Такое было его назначение. Такая была его жизнь.

Исаак сел на кровать, оглядел взглядом свою комнату, глубоко вздохнул и выдохнул, затем начал собираться в путь. Он повторял про себя все основные советы книги про Смотрящего во мраке. Вспоминал, как и при каких обстоятельствах складывались встречи с Аласпесом разных людей в разные времена. Делал заметки у себя на задворках разума, что ему лучше будет сделать, а что делать ни в коем случае не следует. Несмотря на то, что на лекциях и практических занятиях Исаак абсолютно ничего не мог запомнить и понять, книгу про Смотрящего он запомнил чуть ли не досконально, и рекомендации, которые в ней приводились, казались ему сейчас нисколько не менее логичными, чем то, что ему вдалбливали в голову на занятиях.

Рюкзак валялся на полу ровно на том месте, где его и скинули, терпеливо ожидая своего хозяина. Исаак аккуратно поднял его, достал оттуда несколько старых карандашных огрызков, блок с листами и выскреб оставшиеся там с незапамятных времен крошки и другие миниатюрные частицы.

- Настрадался ты, конечно.

Он закинул в рюкзак небольшую бутылку с водой, оставшуюся у него с прошлой недели в тумбочке. На всякий случай завернул в старые пожелтевшие листы конспекта свой небольшой, ничем не приметный нож, оставшийся у него с прошлого года, когда они с Петром незаметно умыкнули пару столовых приборов из буфета. Этот нож отправился на дно рюкзака, дожидаться своего часа в случае опасности. Хотя Исаак очень сомневался в его пригодности там, но тем не менее решил, что для некоторого мнимого успокаивающего эффекта наличие холодного оружия не помешает. Чуть замешкавшись, Исаак все же скинул один самый длинный из всех имеющихся карандашей обратно и добавил в рюкзак несколько листов, сам не зная зачем. Никогда не знаешь, что тебе может пригодиться сегодня, а что может пригодиться завтра.

Исаак встал и промыл несколько раз холодной водой свое лицо над раковиной. Чуть приоткрыл окно, чтобы свежий воздух проник в унылую и мрачную комнату, выветривая оттуда всю тоску и апатию. Полностью оделся, накинул рюкзак на плечи и сказал плетущему на потолке паутину пауку:

- Оставляю эту комнату на твое попечение.

Дверь закрылась, воздух весь вышел через окно, а паук, не обращая ни на что своего драгоценного внимания, плел дальше свою серебристую шелковую паутину.

Выйдя из здания, Исаак первым делом взглянул на автобусную остановку, как будто боялся там увидеть до сих пор спящую Фриду, свернувшуюся маленьким темным клубком. Однако, как и следовало ожидать, остановка стояла пустынной и бесхозной, как и всегда. Как и всегда, мимо нее проходила чернейшей линией старая и невредимая дорога, которая еще переживет всех. Как и всегда, Тихое море мирно покоилось себе чуть поодаль и никого не трогало — не волновалось по пустякам.

Скинув на свою любимую деревянную лавочку рюкзак, Исаак уселся, как можно удобнее, и стал долго смотреть на море. Ветер не стал его трогать и решил обойти стороной. Волны не стали тревожиться и биться об серый каменистый берег.

«Если этот черт сожрет мою душу, - подумал с некоторым успокоением Исаак, - то хотя бы я буду помнить перед самой своей кончиной этот вид спокойствия и умиротворенности, лицезрев который и умереть не страшно». Так он просидел час. Уже начинали мерзнуть ноги, и руки закоченели от утренних заморозков ноября, но Исаак все так же сидел, глядя в даль. Из рюкзака, располагающегося рядом на лавке, неожиданно донесся шаркающий звук. Исаак открыл его, немного покопался внутри и достал октаэдр, ярко переливающийся на свежем холодном воздухе.

- Так вот где ты был все это время, - произнес тихо Исаак и чуть повертел в руках октаэдр. - Нам пора выдвигаться.

Положив фигуру себе в карман протертых джинс, Исаак напоследок посмотрел на непоколебимую водную гладь и пошел к институту. Море было спокойно. Море всегда было спокойно.