Тень из рода Лиан

- Что ж, - хмыкнул лор, - поехали, маста. Экипаж мне без надобности, а вот вороную лошадку из этой пары заберу с удовольствием. Славная лошадка. К утру будем в замке, только предупрежу жену…

Фермер ловко запряг лошадей обратно, видимо, уже по-хозяйски прицениваясь к черной кобылке, и мы тронулись в путь. Я села в экипаж, на удивление чистый, и неожиданно нащупала в складках потертого мехового одеяла металлическую тонкую цепочку. Подарок леди Сертон… Я подтянула колени к груди руками и наконец-то заснула.

Фермер, чье имя я так и не узнала, разбудил меня, когда замок Лиан оказался в паре горстей пешего хода. Мы распрягли лошадей, белую я взяла под уздцы, а на вороной ускакал мой случайный помощник. Экипаж я оставила у пролеска. Я уже не ощущала ни холода, ни голода, раздумывая, как только бы пробраться в замок без особого шума.

Вспомнилась детская сказка, которую иногда читала мне на ночь леди Сертон. Сказка о старом коте, который уже не мог ловить мышей и потому надоел своему лору – хозяину небольшой гостиницы, поэтому был отвезен в дальний лес на растерзание волкам, но кот смог найти дорогу обратно и вернулся домой. Тогда хозяин стал увозить его еще дальше и еще, а кот все возвращался и возвращался, потрепанный, облезлый. А однажды у кота не хватило сил вернуться, но следующей же ночью хвостатый, орущий дурниной призрак стал наводить ужас на постояльцев. Хозяин разорился. Призрак угомонился только тогда, когда старый лор пешком прошел его путь и захоронил, как положено, кошачье тельце.

Вот и я, как тот кот, все возвращаюсь и возвращаюсь…

Было совсем рано – возможно, приходить со стычек с убийцами на рассвете станет моей маленькой традицией. Через дыру в ограждении, которую так никто и не заделал, мою персональную дверь в замок Лиан, я пробралась к своей башне, тихо поднялась наверх.

На кровати, обхватив руками одеяло из овечьей шерсти, крепко спала зареванная растрепанная Агген. Я несколько мгновений постояла, глядя на ее русую голову, потом присела рядом, как была, в уличном пыльном плаще на голое грязное тело, прижалась лбом к ее боку и тоже уснула.

 Глава 20.

- Глеееен! - Агген распахивает дверь и кружится по моей крохотной комнате в пышном платье цвета листвы молодого розана – бледно-зеленом, одном из тех, что я примеряла в городе перед встречей с мастером Дрейко. В мою дверь никто не вставлял замков, потому что никто не предполагал, что у тени могут быть гости.

- Глен, ты готова?

Я, конечно, готова, потому что с рассвета сижу одетая и обутая на кровати, безуспешно пытаясь читать какую-то книгу. Прошла всего какая-то седьмица дней с моего триумфального возвращения домой после похищения. Агген, проснувшись и обнаружив меня рядом с собой, разрыдалась от счастья. Я смотрела в ее мокрые сияющие глаза и нисколько не жалела о тех страшных мгновениях, что пришлось пережить мне в руках похитителей. Агген буквально за руку потащила меня, всячески  упирающуюся, к родителям. Я просила ее дать мне возможность привести себя в порядок, дабы не появляться перед господами в виде грязной оборванки, но она и слышать ничего не желала.

- Где ты была, что произошло? – требовательно выкриккивал лорд Эрко, и мне захотелось, вытянувшись, как ствол елия, по-военному «доложить обстановку». Но тут вмешалась леди Адон, совершенно неожиданно для меня, она подтолкнула меня за плечи к собственной ванной и потребовала горничную, сообщив, что маста Агген желает переодеться и позавтракать в спальне с родителями.

Это утро было таким счастливым и…полным. Мне не хватало такой полноты все последующие шесть утр и предыдущие семнадцать лет.

Короткий сжатый до предела рассказ вызвал у слушателей целую бурю чувств. Мне не хотелось говорить об убийстве слепого Сако – все эти годы, ловя на себе редкие взгляды – настороженные, недобрые, острые, - я понимала, что они чего-то ждут от меня, ждут и бояться. Того ли, что я оправдаю древние легенды про теней, чьи души приходят из другого мира, или что однажды я уйду в зазеркальный мир, уведя с собой Агген, или любой другой противной светлому Небу потусторонней мерзости. Боялись – и ждали, не желая видеть во мне ребенка, девочку, девушку, человека, избегали – и следили, стараясь лишний раз не моргать, и чем дольше от меня не поступало «ничего такого», тем плотнее, крепче становился этот внутренний страх и отравленное им ожидание. И вот теперь тень семьи Лиан, тень, разрывающая пространство, получившая имя в обход всех установленных порядков, скажет, что убила человека. Собственно, мой предел вранья на этот год был исчерпан на балу в Ночь Танверины, и я, покорная любой возможной участи, рассказала обо всем, не скрывая ни единого факта. Не скрывая – просто не всё произнося вслух. То, что я ударила слепца со спины, а потом удостоверилась ударом в шею. То, как пахла свежая жирная земля, полная корешков и дождевых червей, смешиваясь с кровью, пока я бросала ее на мертвые тела. То, как шелестела листва в лесу, и невыразимо прекрасно цвел розоновый куст над случайной могилой.