Тень колдуна

— О да. Вполне. Это последнее убежище Корстика, его тайник в тайнике. Здесь он предполагал отсидеться в случае нападения кого-то или чего-то, способного заставить его серьезно опасаться за свое здоровье. Он знал, как открыть ту коробочку, не забрызгав лицо ядом. Амулет и клинки приготовлены на случай опасности и скорее всего заколдованы. Я настоятельно рекомендую не трогать их. Хлеб, конечно же, Корстик собирался съесть Но я не уверен, что он окажется свежим.

— Мешок, — сказал Ганс, извлекая каравай с золотистой корочкой, — влажный изнутри. Хлеб на ощупь достаточно мягкий — Ну да. Это же Корстик! Умный сын дьявольской суки. Под аккомпанемент урчащего желудка Шедоуспан разломил хлеб пополам и набил полный рот отлично пропеченным хлебом, вкуснее которого ему еще не доводилось пробовать.

— Настоящая сдоба! Здорово — Прекрасно, — равнодушно отозвался Глаз.

— А как насчет кувшинов, Глаз?

— Это у тебя привычка такая — разговаривать с набитым ртом?

Ганс покачал головой с ангельской кротостью.

— Нет, нет, — пробубнил он, пытаясь прожевать внушительный кусок. — Я не так уж часто голодаю.

— Ну да. Верно Хорошо, когда собеседник отличается вежливостью. Что касается кувшинов , в одном вода, в другом яд. Кислота, насколько припоминаю.

Шедоуспан замер, содрогнулся и вопросительно посмотрел на кувшины.

— Хочешь о чем-то спросить?

Но Ганс уже отломил добрый ломоть хрустящей корочки и осторожно положил его на стол.

— Нет. Я собираюсь капнуть немного из этого кувшина на хлеб.

— Ах вот оно что! Весьма умно, Ганс! Боюсь, даже я не знаю, в каком из кувшинов вода.

Ганс проделал запланированный опыт. Хлеб намок, но больше с ним ничего не произошло. Прежде, чем сделать вывод и выпить, он, однако, открыл другой кувшин и капнул немного содержимого на корку. Хлеб покрылся пузырями и задымился.

— Боги! — Шедоуспан быстро закупорил кувшин, припал к другому, испустил блаженное «а-аа-хх-х!» и побаловал себя еще одним здоровенным ломтем хлеба.

— Приятно сознавать, что я еще немного поживу на этом свете, — сказал он через несколько минут. — Единственное, чего я не вижу здесь, так это каких-либо признаков... безделушек.

— О… Под этим полом есть две комнаты. Одна устлана торчащими вверх колючками длиной в фут. Их множество. Ты попал бы в эту камеру, если бы наступил на ту половицу, о которой я тебя предупреждал. В другой комнате Корстик спрятал свои истинные ценности. Готов поспорить, что ее охраняет какая-то ловушка, но не догадываюсь, какая именно. Однако я знаю, как туда попасть.

Гансу почудились в этих словах дразнящие нотки, и он открыл было рот, чтобы задать вопрос. И тут же закрыл его.

— Дай-ка подумать.

— О, — сказал Глаз все тем же зловеще-бесстрастным голосом, — как забавно!

— Комната под нами... внизу. Чтобы попасть туда, надо подняться по тем ступеням.

Блуждающий Глаз закачался, закружился в воздухе, воспаряя под потолок. На этот раз его голос не страдал от недостатка эмоций:

— Правильно!

Глава 15

Восстановив наконец подобие своей легкой походки, Ганс с довольной улыбкой приблизился к лестнице. Узкие ступени, около двух футов шириной, были встроены в стену, отделявшую комнату от другого помещения, которое, похоже, было предназначено лишь для того, чтобы служить вместилищем для лестницы.

— Подожди.

Ганс замер. Он медленно повернулся и посмотрел на Глаз, который как раз облетал его справа, чтобы посмотреть Гансу в лицо.

— Сдается мне, — сказал его необычный компаньон будничным тоном, — что Корстик оборудовал одну или несколько ступеней ловушками. Поставь себя на место Корстика... возможно, он поставил ловушки на все ступени.

Ганс кивнул и огляделся. Через несколько секунд он принял решение воспользоваться вещью, которая уже не раз выручала его за время подземных странствований. Он расстегнул и снял пояс, отстегнул от него ножны с ибарским клинком и вновь надел пояс. Затем принял устойчивую позицию, прицелился и бросил ножны вместе с вложенным двухфутовым лезвием на первую из ступенек.

Он задержал дыхание и слегка прищурился от напряжения, когда ножны ударились о ступеньку.

Собственно, на этом последствия броска были исчерпаны. Ударившись о камень, ножны соскользнули вниз, так как узкая ступенька не дала им возможности приземлиться во всю длину. Хотя ножны вместе с клинком весили фунтов пять, Шедоуспан решил, что они могли оказаться недостаточно тяжелыми для того, чтобы привести в действие ловушку, поэтому он вытянул правую ногу и надавил на ступеньку, подобно кошке, пробующей воду лапкой. Ничего не произошло, если не считать бешено участившегося сердцебиения. Он убрал ногу со ступеньки и поставил ее на пол. Затем подобрал кинжал в ножнах и на этот раз прицелился поточнее прежде, чем бросить его на вторую ступеньку.