Тень королевы, или Слеза богини

Он злобно рассмеялся.

— Сечешь? «Почти»! Он, что, указал Хворостовскому его порядковый номер? Для меня, как для любого нормального человека, приезд Хворостовского значит гораздо больше, чем одноразовая гастроль Паваротти или Доминго! Хотя бы потому, что он русский, хотя бы потому, что он приезжает гораздо чаще, чем избалованные западные примы... И потом, какое тут может быть сравнение? Они — тенора, Хворостовский — баритон... Один из лучших баритонов мира, если не самый лучший! Бэлза, что, не в курсе?

Он раздраженно отобрал у меня пульт и, не глядя, переключил канал.

— Извини, не могу на это смотреть спокойно. Позор, а не программа.

— Слава, успокойся! — попросила я. Меня взрыв эмоций гостя просто ошарашил. — Не кипятись!

— Не могу! — горячо повторил он. — Не могу успокоиться! Пойми, «Культура» — единственный канал, который служит критерием хорошего вкуса и интеллекта. Не должно там быть таких передач! Непозволительно держать ведущего, который задает вопросы такого низкого уровня! Который говорит либо пошлости, либо банальности! Причем говорит их невыносимо высокопарно. Система, конечно, понятная: попадает человек в обойму и становится затычкой в каждой дырке. Как Бэлза, например. Что, у нас нет других искусствоведов? Нет грамотных и интересных людей? Полно! Просто искать неохота! А всего-то и нужно: объявить конкурс и дать перспективным людям возможность себя показать! Вот и все!

— Добавки хочешь? — перебила я. Честно говоря, мне стало немного страшно.

Слава споткнулся на полуслове, посмотрел в пустую тарелку и ответил тоном ниже:

— Спасибо. Нет.

— Чай, кофе? — предложила я.

Слава вздохнул. Хрустнул пальцами и сказал обычным спокойным голосом:

— Извини. Я увлекся.

— Ничего страшного. Только не горячись так, — попросила я.

Гость криво усмехнулся и повторил:

— Ненавижу непрофессионализм. Больше всего на свете.

— Я не знала, что ты так хорошо разбираешься в искусстве, — почтительно сказала я, наливая Славе чай.

— Не так уж и хорошо. Я дилетант.

— Ничего себе дилетант! Это Бэлза по сравнению с тобой дилетант!

— Слава, а что ты говорил о современном оперном спектакле? Что-то про музыку и действие, — заинтересовалась я.

— А-а-а... Понимаешь, это очень давний спор. Как ты думаешь, что главней в опере: музыка или сюжет?

Я растерялась.

— Понятия не имею... Наверное все-таки музыка, раз это оперный театр.

Слава пожал плечами.

— Тебе интересно будет смотреть спектакль, в котором персонажи будут просто выходить к краю сцены, становиться в удобную для пения позу и добросовестно озвучивать свою партию?

Я почесала бровь.

— Не знаю... Наверное, нет.

Слава торжествующе щелкнул пальцами у меня под носом.

— Вот то-то и оно! Еще Глюк... Знаешь такого композитора? — спросил он.

— Знаю, — соврала я.

— Так вот, еще Глюк в восемнадцатом веке отстаивал принцип первенства драматического действия. Музыка — это просто дополнительный элемент спектакля. Главное — действие. Зрелище.

— Странно, что композитор поставил музыку на второе место, — заметила я.

— Он был умным человеком, — нетерпеливо ответил Слава. — Вот, того времени спор и не угасает. Что главнее: музыка или сюжет? И разные оперные режиссеры решали этот вопрос по-разному. Борис Покровский, например, разделяет точку зрения Глюка. То есть спектакль — прежде всего. Его должно быть интересно смотреть, а музыка просто дополнительный эмоциональный элемент этого спектакля. Есть режиссеры, которые считают наоборот... В общем...

И Слава развел руками.

— Театр! Театр...

— Понятно, — ответила я, сгорая от стыда. Какая же я малограмотная! — А где ты все это узнал?

— Дома, — ответил Слава рассеянно. — Родители очень любили оперу. У нас в Киеве был отличный оперный театр.

— А кто твои родители по профессии?

Слава немного помолчал.

— Врачи, — наконец ответил он. — Отличные профессионалы, между прочим. И меня учили прежде всего быть профессионалом, неважно, в какой области.

Он встал из-за стола и подвел итог:

— Борщ потрясающий. Спасибо. Накормила, напоила... Если еще искупаться позволишь — умру счастливым.

— Не умирай! — попросила я. — Живи как можно дольше. Заодно и меня, темную, чему-нибудь научишь.

— А ты темная? — удивился Слава.

Я вспомнила наш разговор о музыкальном театре и мрачно резюмировала:

— Темная. Как лес.

— Что ж, дело поправимое, — оптимистично заметил гость.

— Надеюсь, — со вздохом ответила я.

Я очень стыдилась своего невежества.

На следующий день я проснулась непозволительно рано: в пять утра.

Некоторое время лежала неподвижно и пыталась разобраться в сложных ощущениях, владевших мной со вчерашнего вечера.

Во-первых, меня одолевал стыд. Конечно, мои родители тоже ходили в театр и иногда брали меня с собой, но это развлечение меня не увлекло. Сама не знаю почему. Наверное, была слишком маленькой.

С другой стороны, в нынешнем сознательном возрасте, я театр тоже не посещаю. Ни драматический, ни музыкальный. Почему?

«Потому, что лень,» — созналась я сама себе беспощадно. Лень приподнимать задницу и ехать за билетом, лень добираться на перекладных до театра, лень поздно возвращаться домой... Лень!