Тень королевы, или Слеза богини

«Слеза богини» всплыла на поверхность в древней Греции. Бриллиант был посвящен богине любви Афродите и украшал ее статую в афинском храме.

Однако украшал недолго.

Имя вора, укравшего бриллиант, осталось нам неведомым. Камень снова принялся странствовать по свету, принося своим хозяевам одно несчастье за другим.

В числе последних известных владельцев бриллианта назывался персидский шах из династии Сасанидов по имени Шапур.

Шапур, судя по всему, был личностью весьма одиозной. Он решил, ни много пи мало, покорить весь мир и превзойти подвигами прославленного Александра Македонского. Свою идею он начал безотлагательно претворять в жизнь, захватив Армению, северную Мессопотамию, Сирию и часть Малой Азии.

Все эти территории находились под протекторатом Рима, и римский император Валериан немедленно выступил против Шапура во главе 70-тысячного войска.

Шапур разбил его войско и взял Валериана в плен, где тот вскоре и умер.

Неожиданно успешное сопротивление Шапуру оказал правитель Пальмиры Оденат. И сопротивление его быстро перешло в контрнаступление. Оденат очистил от персов провинции Азии и Сирии. Шапур, бросив свою походную сокровищницу, бежал.

Именно в этой сокровищнице и находился бриллиант под названием «Слеза богини».

Впрочем, тогда он назывался уже по-другому. Арабы, в руках у которых камень, видимо, успел побывать, дали бриллианту имя собственное, назвав его «Второй каплей». А по-арабски «Катратун Таниятун».

Здесь я остановилась.

Почему у меня такое ощущение, что я прочитала что-то очень важное? Почему? Арабское название я слышу впервые, никаких ассоциаций с этими словами у меня нет... Уж очень они сложно выговариваются. Как его... карта... нет.

Я заглянула в книгу, шепотом произнесла:

— Ка-тра...

И остановилась, выронив ручку.

Перед глазами возникло бледное лицо человека, лежащего на траве. Трава вокруг него потемнела, от нее пахло странным резким запахом. Человек приподнял голову, с усилием разомкнул бледные обескровленные губы и четко выговорил:

— Катра...

Катра!

Вот что пытался сказать мне умирающий сосед! Он пытался произнести название бриллианта! Он пытался дать мне понять, за что его убили!

Катра!

Я закрыла лицо ладонями и стиснула зубы, начавшие выбивать нервную дробь. Вот я и добралась до сути. Господи, почему мне так страшно?

Кто-то тронул мое плечо, и я чуть не заорала от неожиданности.

— Что с вами? — озадаченно спросила библиотекарь, поливавшая цветы на подоконнике.

— Ничего, — пролепетала я.

— Мне показалось, что вам нехорошо.

— Глаза болят, — соврала я окрепшим голосом.

— Неудивительно, — проговорила женщина тоном, в котором смешались осуждение и уважение. — Если вы столько читаете каждый день, то глаза у вас должны болеть. Второй день от книг не отрываетесь!

— Уже вечер? — удивилась я. — Так скоро?

— Вы сегодня позже пришли, — напомнила библиотекарь. Забрала пластмассовую леечку и пошла назад за стойку.

Я посмотрела на часы. Половина шестого.

— Вы работаете до семи? — спросила я.

— Да. Но в половине седьмого начинаем собирать книги.

— Ясно.

Я посмотрела на книжную стопку. Меня терзали два взаимоисключающих чувства: любопытство и усталость. Усталость не физическая. Я впервые поняла, что устать можно и от обилия информации.

Что ж, на сегодня хватит, пожалуй.

Я собрала книги и попросила:

— Не убирайте далеко.

— Вы нашли все, что искали? — спросила женщина, водружая стопку возле себя.

Я немного подумала.

— Почти все.

— Ну, осталось совсем немного, — не то поощрила, не то утешила меня библиотекарь.

— Точно, — ответила я.

Попрощалась и вышла на улицу.

Осталась самая малость. Найти «Вторую каплю». Катратун Таниятун.

Арабские слова звучали как заклинание, и я несколько раз повторила их шепотом.

Папочка ждал меня с нетерпением. Как только я разулась, он торопливо выскочил мне навстречу из кухни и радостно сообщил:

— Я приготовил ужин!

Я оторопела с босоножками в руках.

— Сам?

— Сам!

Я внимательно заглянула в папины глаза. Показалось мне или толстая ледяная корка в них немного подтаяла?

— И что ты приготовил? — спросила я, все еще не смея поверить в чудо.

— Картошку поджарил! — гордо ответил папочка. Подумал и добавил:

— Давненько мы ее не ели.

Я так и села. Вот уже пять долгих лет папочка живет, не замечая того, что ест. А тут — нате вам! Жареная картошка!

— Накормишь меня? — спросила я тихо.

— Конечно!

Папочка немного поколебался и счел нужным объясниться.

— Ты вчера так плакала... Я хотел сделать тебе приятное.

— У тебя получилось, — ответила я, изо всех сил сдерживая слезы.

— Я накрываю?

— Накрывай.

Папочка скрылся в кухне, а я еще минуту посидела на старой потертой банкетке. В голове не было никаких мыслей, ни хороших ни плохих, и только сейчас я поняла, какое это облегчение.

— Ира! — позвал меня папочка.

— Иду! — ответила я.

Пристроила босоножки под телефонную тумбу, быстро вымыла руки и вошла на кухню.

Боже мой!