Тень королевы, или Слеза богини

Так я сидела минут десять, обхватив ладонями пылающие щеки. Мысли разлетелись, душа трусливо спряталась в пятках. Наконец я вставила вилку на место и набрала номер Юли.

— Я позвонила ему.

— Ну-ну! — заторопила меня подруга.

— Ничего особенного, — ответила я вяло. — Он хочет встретиться. Разговор у него не телефонный.

Юля молчала. В трубке что-то шипело и потрескивало.

— Встречаться не надо, — наконец, резюмировала подруга.

— Это и дуре понятно! Кстати! Он тебя дурой не называл?

— Алик? — поразилась Юля. — Не-ет, ни разу…

— А меня три раза за две минуты, — похвастала я.

— Не может быть!

Я разозлилась.

— Слушай, что ты его все время защищаешь?! Между прочим, именно он умыкнул Юрины запасные ключи! И залез в его квартиру! Ночью!

— Ну и что? — тоже повысила голос подруга. — Между прочим, ты тоже залезла в его квартиру ночью! Я же не делаю из этого глобальных вы…

Я с треском впечатала трубку в телефон.

Договорились! Я залезла в Юркину квартиру!

Я отнесла телефон в прихожую. Поставила его на место и минуту постояла, ожидая, что Юля перезвонит и извинится. Но телефон молчал, и я пошла на кухню.

Папочка уже поужинал и отбыл в гостиную. Я включила маленький телевизор, подаренный Славой, плюхнулась на табуретку и уставилась в экран.

Реклама.

Я полистала каналы.

Везде реклама.

У меня есть смутное подозрение, что телевизионщики договорились показывать рекламные блоки в строго определенное время. Так сказать, всем миром.

Действительно, что делает человек, когда его вынуждают смотреть рекламу на одном канале?

Переключается на другой!

Во всяком случае, так было раньше. А попробуйте это сделать сейчас!

Если рекламный блок начинается, к примеру, на первом канале и вы переключаетесь на «Россию», то выясняется, что там вас ждет все та же осточертевшая «рекламная пауза»!

Думаете, на «ТВЦ» будет лучше? Ничего подобного!

И на «НТВ» все тот же рекламный блок.

И нам, хотим мы этого или не хотим, приходится поглощать «разумное, доброе, вечное», данное в переводе на потребительский язык!

Несколько минут я тупо наблюдала за тем, как женщина в рекламе, явно сделанной не у нас, носится по какому-то кафе, сея вокруг себя хаос и разрушения. Как она со зловещей энергией смешивает какао, масло, кетчуп и еще какие-то продукты, а потом опрокидывает этот жуткий коктейль на белую рубашку первого встречного. И облитый встречный поднимается со стула с беспомощным возгласом:

— Что же вы делаете?

Да. Реклама явно сделана не у нас. Вы представляете, что сказал бы даме наш человек, специально облитый ядовитым составом?!

Но у этой рекламы, как и у всякой сказки, был добрый конец. С несчастного снимали рубашку, выдавали взамен желтую майку лидера, а пятно выводили чудодейственным порошком. И счастливчик со слезами на глазах благодарил даму за стирку.

Редкий идиотизм. А уж на эту даму с ее зловещей энергичностью, я просто не могу смотреть без раздражения.

Есть рекламные ролики, которые меня смешат. Знаете, где снимается один и тот же актер, но в разных ситуациях. Так сказать, с разными семьями.

Вот благообразный дяденька, работающий отцом в одной рекламной семье. Дура-жена возвращается домой с семинара о пользе йодированных продуктов, и решает теперь кормить детей и мужа исключительно пакетной продукцией. Разводит в кипятке всю химию, какая находится в доме, и приглашает семейство к столу:

— Кушайте на зда-аровье!

И благородный отец с идиотическим восторгом замечает, хлопая в ладоши:

— Бульончик!

А восторг-то, как выясняется во второй рекламе, был ненатуральный. Липовый восторг был.

У благородного отца, оказывается, есть еще одна семья. И я его, честно говоря, не виню. Кто выдержит такую жену и такой рацион питания?

Правильно. Никто.

Вторая семья мужчины с благородной сединой и добрым выражением лица, была полной противоположностью первой.

За столом, заставленным дымящимися кушаньями, сидела вторая жена, во всем бывшая полной противоположностью первой. И фигура у нее была стройней, и лицо симпатичней, и натура шире.

Добрая бабушка сновала между кухней и домочадцами, приговаривая:

— Ешьте, ешьте, на работе-то, небось, одни бутерброды…

Мужчина наворачивал, невнятно соглашаясь.

— А вот тебе и «мезим»! — заботливо говорила вторая жена, выкладывая на стол упаковку лекарства от последствий обжорства.

Хорошая женщина.

Вот такая у благородного отца жизнь. День — бульончик, день — обжорство. И лекарство на десерт.

Не позавидуешь мужику. Желудок, наверное, ни к черту не годится.

Я выключила телевизор, убрала со стола, перемыла посуду и отправилась в свою комнату.

Лягу сегодня пораньше. Только лекарство папочке дам.

* * *

Утром меня разбудил телефонный звонок. Я бросила взгляд на часы. Половина десятого.

Да, привыкла я хорошо отсыпаться. К хорошему вообще привыкаешь как-то быстро и незаметно.

Я поднялась и побрела в коридор. Телефон надрывался с неослабевающим энтузиазмом.

— Да, — сказала я, зевая в трубку.

— Ирочка!

— Да…

— Привет.

— Привет.

— Не узнала?

Голос был женский и очень знакомый.

— Не узнала.

Женщина засмеялась.

— Вот так! А еще соседка по барахолке!

— Ленка!

— Наконец-то!

Теперь мы рассмеялись обе.