Тень Королевы (ЛП)

Культура Набу считала детей драгоценными, и поэтому не было большого числа сирот, как могло бы быть на других планетах Среднего Кольца. Тем не менее, после стрессов и страданий, связанных с оккупацией, нескольким молодым людям все-таки удалось попасть в пропасть между надзором за расширенной семьей и правительством.. Яне всегда была частым добровольцем с этими детьми, когда ей это удавалось, и часто говорила о том, что когда-нибудь приютит некоторых из них навсегда. Теперь, когда она была в состоянии предложить больше личной помощи, не было ничего удивительного в том, что она решила это сделать.

“У меня там двоюродные братья, - сказала Мариек. “Они могут помочь вам обставить его, прежде чем вы переедете.”

- Это было бы замечательно, - сказал Яне. “Спасибо.”

Это был, как внезапно поняла Эйртаэ, последний раз. От этого ей стало немного холодно, солнце показалось немного тусклым, а озеро-чуть менее ярким. Это был последний раз, когда они все вместе сидели вот так и думали о будущем. Именно это чувство заставляло Падме весь день быть такой беспокойной и, вероятно, именно оно делало Сабе такой подавляюще спокойной во всем. Они уже готовились, или, по крайней мере, Падме, и она не хотела вмешиваться в их мечты, задавая вопросы.

Она была потрясающе хороша собой, поняла Эйрте, чтобы дать им такую свободу. Если бы она попросила их о дальнейшей помощи, независимо от того, что она собиралась делать дальше, они, конечно же, дали бы свое согласие. Вместо этого она предоставила им свободу действий и придержала язык, пока они решали. Это была жертва с ее стороны, та, которую, по мнению Эйрте, она считала равной жертве, принесенной служанками, когда они поступили к ней на службу, и она была столь же счастливо принесена.

С благословения Падме они разойдутся в разные стороны. Это всегда будет немного грустно, но будут новые задачи, которые нужно будет решать, и новая работа, которую нужно будет делать. В утерянном сообщении, которое Эйрте получила от своих родителей, они спросили, что им следует написать в ее проездных документах. Как частное лицо, она должна была обновить некоторые свои данные для поездки в Отох-Гунгу и для своего проживания там. Она еще не ответила, Не зная, что будет делать, но теперь она знала это так же хорошо, как и все остальное.

Она приняла имя Эйрте четыре года назад, немного для уединения и немного для престижа, когда Падме была избрана, и она поклялась в своей верности и своей жизни королеве Амидале. Она навсегда сохранит это имя. Конечно, это был знак ее собственного положения, но также и знак уважения к королеве, которой она служила, и к девушке, которая не раз рисковала своей жизнью ради благополучия НАБУ. И не только для Падме, но и для всех тех, кто служил ей. Они выбрали себе имена еще детьми, только что пришедшими к власти и слегка запуганными ею. Они выбрали свои имена, чтобы привязать себя друг к другу, постоянно напоминая о том великом благе, которому они теперь служили.

И Эйрте сохранит его. Она сохранит имя, службу и дружбу—хотя дружба едва ли казалась достаточно глубоким словом—и пока она жива, она будет стараться служить НАБУ, как это делала Амидала, какую бы форму ни принимала ее служба.

Она подняла глаза и увидела, что Падме смотрит прямо на нее. Как всегда, служанкам не нужны были слова, чтобы общаться друг с другом. Эйрте не встала—не было смысла привлекать к себе внимание,—но она встретилась взглядом с королевой, которую любила, прижала руки к сердцу и склонила голову.

Падме ответила тем же жестом, и Эйрте вернулась к своему молчаливому созерцанию озера.

Глава 4

Они стояли на ступенях Большого дворца Тида, как когда-то, в первые месяцы правления Амидалы, встречались с боссом Насом. Площадь перед ними была еще более переполнена, чем в тот день, потому что на сегодняшнем празднике не было никакой процессии. Жители НАБУ толпами выходили посмотреть на свою новую королеву, и все они были одеты по этому случаю. Площадь была полна буйства красок и музыки, а воздух был полон лент и цветов, которые дети швыряли в воздух.

Саше сделала все чтобы быть в конце линии. Ее главной задачей как служанки было отвлечение внимания, но не в военном смысле. Хотя она была способным бойцом и вторым лучшим стрелком-после Сабе—она знала свои физические ограничения. Кроме того, она поступила на службу к королеве, когда ей было двенадцать лет, и поэтому вряд ли представляла собой большую угрозу.

Но люди действительно разговаривали с ней. Очевидно, у нее было одно из этих лиц. И если она была последней в ряду служанок, то они считали ее доступной. Она тоже слышала очень многое совершенно случайно, потому что никому и в голову не приходило держать язык за зубами в ее присутствии. В отличие от Рабе, она разговаривала прямо в открытую, и поскольку все постоянно смотрели на нее, остальным многое сходило с рук.

Теперь она стояла рядом с Падме перед собравшейся толпой и пыталась вспомнить, что выбрала общественную жизнь, несмотря на то, что в этот момент в ее животе порхали бабочки.