Тень Кощеева

Позже, будучи шестнадцатилетней девушкой, променяла речку на зеркальную озерную гладь. Туда мы ходили с подругами, большую часть времени посвящая уже не купанию, а разговорам о парнях. Там же я впервые повстречала мужчину, который стал для меня смыслом жизни и с уходом которого она оборвалась…

Сделав глубокий вдох, я с головой ушла под воду, позволяя течению ласково касаться тела и играть с волосами. Мелкий песок приятно перекатывался под ногами, лишь иногда обнажая скользкие камни. Здесь, под мерцающей гладью, было невероятно тихо и спокойно. Все звуки и мысли исчезли, оставляя после себя звенящую тишину. Кажется, я могла бы просидеть так целую вечность, если бы неожиданно сильные руки не дернули меня на поверхность, заставляя вынырнуть.

– Мастер, вы в порядке? – взволнованно спросил Богдан, убирая с моего лица налипшие пряди.

– Все в порядке, – вздохнула я, стараясь не демонстрировать свое разочарование от утраченного одиночества.

– Простите, не хотел вам мешать, но… Вас слишком долго не было на поверхности, и я заволновался.

– Спасибо, – мягко поблагодарила я и попыталась вывернуться из мужских рук, которые обжигали своим жаром сквозь тонкую ткань сорочки.

– Осторожно, здесь скользко, – качнул головой Богдан, а затем аккуратно вывел меня на берег.

Развернув свой плащ, Богдан накинул его мне на плечи, а затем отступил, отводя взгляд медовых глаз. Смущался, что выглядело смешным и милым одновременно. Он не пытался продлить прикосновение, хотя явно этого хотел. Не пробовал соблазнить, используя свое обаяние. Просто был рядом, подозрительно оглядывая ближайшие кусты, и терпеливо ждал, пока я оденусь. Такая трогательная забота вызвала очередной приступ сожаления, только на этот раз по поводу чувств ученика. Некоторое время назад я жалела Марьям и ее безответные чувства, осуждая поведение Кощея. Теперь же… сама оказалась на его месте, не имея права, да и возможности ответить на чувства Богдана.

– Спасибо. – Я вернула плащ.

– Мастер, мы вас чем-то обидели?

– С чего ты так решил?

– Я не могу понять, почему вы ушли так далеко, да еще одна! Это… из-за вашего спутника?

– Вовсе нет. – Я покачала головой, услышав в вопросе нотки ревности. – Иногда людям необходимо одиночество, чтобы собраться с мыслями и принять правильное решение.

– Нужно, но только не в такое время и не в таком месте. Простите, но это был безответственный поступок!

– Кажется, сегодня днем мы уже выяснили, что я не так беззащитна, как кажется.

– И все же я вас очень прошу больше так не делать. Не хочется следить за вами тайком.

– Я бы попросила тебя вообще за мной не следить и прекратить опекать. Хотя подозреваю, что это бесполезно.

– Бесполезно, – пожал могучими плечами Богдан, обезоруживающе улыбаясь. – Если вам так хочется, я создам иллюзию одиночества, но оставлять вас не намерен. Уж простите меня мнительного.

– Ты бы лучше об остальных ребятах подумал, прежде чем бросать их совсем одних.

Когда мы вернулись, все уже спали. Оглушенная воспоминаниями и заботой ученика, я легла на самой границе защитного полога, подальше от пляшущих язычков пламени. Уже проваливаясь в сон, я поняла страшное – заклинание хозяина, напитанное силой всего несколько дней назад, снова переставало действовать.

Не помню, что мне снилось ночью. Вначале был холод и тьма, которые медленно подкрадывались со всех сторон, затягивая в свою пучину, а затем пришло тепло. Оно окутало совершенно неожиданно, принося с собой покой. За этим теплом я и потянулась, в какой-то момент осознав себя лежащей не на тонком одеяле, а на мужской груди.

– Зачем? – тихо спросила я, не поднимая головы и не имея никакого желания выбираться из теплого кокона в холодное серое утро.

– Ты дрожала, – ответил Кощей равнодушным голосом.

– Костя…

– Пожалуйста, просто помолчи. Ты замерзала, я не дал тебе простудиться. Никакого подтекста, никаких намеков.

– Ты никогда не умел врать.

– Умел, только не тебе. Пора вставать.

Я молчала. Не открывая глаз, вдыхала мужской аромат и думала. Пыталась вспомнить, когда все это началось, и не находила ответа.

С Константином я впервые встретилась, когда он был десятилетним мальчиком. Несчастный ребенок, лишенный родительской любви. Его окружали наставники, призванные воспитать будущего правителя. Он не играл со сверстниками, все время отдавая учебе и поездкам по царству. Никогда не слышал похвалы от отца – тот был слишком занят собственными проблемами. Все время ходил с ушибами и ссадинами, полученными на тренировках. Никто не видел, как он плакал, замазывая раны мазями. Не слышал, как он шипел сквозь зубы от боли. А я знала…

Обычно никто из окружающих не мог пошатнуть моего равнодушия, но, кажется, тогда заклинание хозяина впервые дало сбой, и я пожалела ребенка. Вначале обрабатывала ушибы, одновременно заживляя наговором особо глубокие раны. Затем беседовала с мальчишкой, отвечая на многочисленные вопросы. А после…

– Гроза приближается, – раздалось над головой.

Константин осторожно посадил меня и отошел к костру. Вернулся уже с кружкой травяного сбора.

– Сколько у нас времени?