Тень креста

Утопающая в надвигающейся тьме усадьба короля Олава впечатляла своими размерами, массивными деревянными стенами, высокой крышей. На широком крыльце стояли четыре королевских стража, терпеливо ожидая ночной смены.

— Доложите королю Олаву о приходе епископа Нидаросского и его помощников! Нас трое и у нас важное дело, которое не терпит отлагательств, — властно произнёс Николас Ронский. Один из стражников мигом исчез за дверью, но скоро явился с ответом и, низко кланяясь, пригласил троицу внутрь.

— Король Олав примет вас, святые отцы. Но… он в плохом настроении… И вам это следует учитывать при высказывании просьб и разговоре с венценосцем, — наставительным тоном в след удаляющимися гостями прозвучала предостерегающая фраза королевского стража.

И вот перед священнослужителями открылись широкие и просторные залы с многочисленными арками и рельефно вырезанными стропилами. Света явно не хватало, но можно было разобрать, что стены драпировались красочным материалом: шелками ярких цветов, алым бархатом с золотым шитьём, гобеленами франкской работы. По краям узких и длинных окон висели тяжелые декоративные ткани, богато расшитые золотыми нитями, они мерцали красными и пурпурными шелками, прячась в отблеске немногочисленных свечей. Приглушенная теперь, но всё ещё яркая мешанина цветов радовала глаз, придавала помещениям тепло и уют и создавала празднично-торжественное настроение.

Посреди центрального зала припозднившихся посетителей уже ожидал Олав Трюггвасон — хозяин усадьбы — дворца. Священники остановились за десять шагов до массивного королевского кресла и с достоинством поклонились, тем самым отдавая дань уважения светской власти и её держателю.

— Приветствую тебя, Николас Ронский, и тебя, Альбан Ирландец, мой духовник. Здоровья вам и благополучия церкви нашей, находящейся под вашим неусыпным оком, — следуя скорее требованиям этикета, чем собственному желанию углубляться в длительные приветствия, произнёс король Олав.

— Тебе и твоему семейству желаем мы процветания, успехов и всяческих благ. Да упрочит Господь власть твою и вразумит народ твой, государь! — ответствовал за всех епископ Николас. — Позволь нам высказать боль свою и прибегнуть к помощи твоей… Теперь, как никогда ранее, нуждаемся мы во властной поддержке и просим не обделить церковь нашу королевским радением, в поисках истины и пресечении богомерзких деяний, творящихся в стольном граде твоём, король норвежский, христианин Олав Трюггвасон.

А Олав, как будто ждал этих слов, и только они прозвучали, король вскочил и резвой походкой направился к ожидающим ответа священникам. Сбоку его озарил свет очага, выхватив напряжённое узкое лицо и фигуру высокого роста, склонную к крайней худобе. Олав Трюггвасон обожал одежду тёмных тонов, вот и теперь на нём был плащ тёмно-синего цвета с чёрным куколем, свободно лежащим на плечах, больше всего он напоминал сейчас костлявого ворона, за что и получил своё прозвище — Кракабен, что означало Воронья Кость. Тридцать четыре года минуло Олаву, когда он, став норвежским королём, перебрался в эти края.

* * *

Говорят, что у королей не бывает простых судеб, но жизненные перипетии Олава Трюггвасона достойны целой саги. Судьба с самого начала была не милосердна к будущему королю: отец Олава, Трюггви Олавссон, внук первого короля Норвегии, Харальда Прекрасноволосого, был убит Гудрёдом, братом короля Харальда Серой Шкуры, своим двоюродным братом; дальше следовали долгие скитания по Свеарике, Гардарике, шестилетнее рабство у эстов, житьё и женитьба в стране вендов, набеги на Ирландию, вторая женитьба — теперь на Гиде, сестре Олава Кварана, короля Дублина, бесконечные битвы и борьба за власть — кровь, раны, победы, мимолётные радости и глубокие разочарования. И вот, в награду за лишения, не сломившие ни его волю, ни воинский дух, два года назад на всеобщем тинге Олав Трюггвасон был провозглашен верховным конунгом — королём Норвегии.

И ещё через год страна фьордов вышла из-под датской власти, а Олав в устье реки Нидельвы на месте старого торгового поселения Каупанг основал город Нидарос и сделал его своей новой, христианской столицей, не забыв и о постройке храма Христа в самом центре неё. Вернув власть над Норвегией, Олав стал ревностно насаждать христианскую веру: где словом, а где силой, принуждая свой народ к отказу от поклонения старым, языческим богам. Дело же это требовало огромного терпения и усилий, осторожного, вдумчивого и вразумляющего подхода.