Тень «Курска» или Правды не узнает никто

Кровь у жителей моря холодней, чем у нас; их жуткий
вид леденит нашу кровь даже в рыбной лавке.
Если б Дарвин туда нырнул, мы б не знали «закона джунглей»
либо — внесли бы в оный свои поправки…

— Эх, Колесников, Колесников… Задал ты нам задачку, — тяжело вздохнув, опять произнес за спиной тот, кого, как я уже помнил, называли «товарищем командиром».

— Ничего, Геннадий Петрович. Пока мы свое дело сделаем, он поправится. А потом высадим там, где взяли, и пускай себе гуляет…

— Но ты же знаешь, какая у нас цель. И при этом теперь — на борту оказывается посторонний. Да ещё — журналист, мать его!..

— Ничего. Он все равно лежит без сознания. Пока начнет что-нибудь соображать, мы уже все закончим.

— Хотелось бы на это надеяться… Зачем нам иметь за спиной свидетеля, который завтра раструбит о нашем рейде по всему белу свету?..

«…Капитан, в этих местах затонул „Черный Принц“
при невыясненных обстоятельствах». «Штурман Бенц!
Ступайте в свою каюту и хорошенько проспитесь».
«В этих местах затонул также русский „Витязь“.
«Штурман Бенц! Вы думаете, что я
шучу?» «При невыясненных обстоя…»

Неукоснительно двигается корвет.
За кормою — Европа, Азия, Африка, Старый и Новый Свет.
Каждый парус выглядит в профиль как знак вопроса.
И пространство хранит ответ…

Шаги за моей спиной удалились и, тихонько скрипнув, невидимая дверь закрылась.

«…Ирина!» «Я слушаю». «Взгляни-ка сюда, Ирина».
«Я ж сплю». «Все равно. Посмотри-ка, что это там?» «Да где?»
«В иллюминаторе». «Это… это, по-моему, субмарина».
«Но оно извивается!» «Ну и что из того? В воде
все извивается». «Ирина!» «Куда ты тащишь меня?! Я раздета!»
«Да ты только взгляни!» «О Боже, не напирай!
Ну, гляжу. Извивается… но ведь это… Это…
Это — гигантский спрут!.. И он лезет к нам! Николай!..»

Чувствуя, как после непривычного металлического шлема у меня немного кружится голова, я выискал глазами свободное место и опустился на диван.

Лениво смежив веки, рыжеволосый разглядывал откуда-то появившийся в его руке бокал с красным вином и, словно нехотя, продолжал:

…Море внешне безжизненно, но оно
полно чудовищной жизни, которую не дано
постичь, пока не пойдешь на дно.

Что порой подтверждается сетью, тралом.
Либо — пляской волн, отражающих как бы в вялом
зеркале творящееся под одеялом.

Находясь на поверхности, человек может быстро плыть.
Под водою, однако, он умеряет прыть.
Внезапно он хочет пить.

Там, под водой, с пересохшей глоткой,
жизнь представляется вдруг короткой.
Под водой человек может быть лишь подводной лодкой.

Изо рта вырываются пузыри.
В глазах возникает эквивалент зари.
В ушах раздается некий бесстрастный голос, считающий: раз, два, три…

— …Пульс в норме. Я думаю, скоро он придет в себя.

— Скорее бы, доктор… А то каперанг на меня смотрит, как на убийцу.

— Не волнуйся, все будет хорошо. У него, конечно, есть небольшой пролом в верху левой лобной кости черепа, но непосредственной опасности для жизни это не представляет. Еще немного полежит, и очнется. Так что иди, занимайся делами.

— Ладно, я потом ещё загляну…