Тень любви

И вдруг напряжение спало, и девушки понимающе расхохотались, словно они были хорошо знакомы. Дэниел устало спросил:

– Над чем это вы смеетесь?

– Ни над чем, – ответила Кейт, – просто забавно, какие неожиданные порой судьба подбрасывает обстоятельства! Спасибо за все, что вы для нас сделали, мисс Уориндер. Возможно, мы еще не раз встретимся.

– Не сомневаюсь, Кейт. Рада была с вами встретиться. Кристина ушла, довольная тем, что теперь у нее в жизни появилась какая-то благородная цель. Дэниел нуждался в ее помощи. Завтра она придет сюда, чтобы увидеть его, может быть, принесет что-нибудь из еды. Конечно же, миссис Тэйлор – хорошая хозяйка и добрая душа, но ее финансы наверняка ограничены, к тому же он не очень хорошо разбирается в том, чем необходимо кормить больного. И в этом Кристина видела свою миссию.

Когда Кристина вернулась домой, ее отец уже заканчивал обедать. Эверард Уориндер несколько хмуро встретил дочь.

– Кристина, где ты так долго была? Я беспокоился. Миссис Барди сказала, что ты пошла в эту несчастную клинику, но ты должна была бы уже давно вернуться. Доктор Декстер не имеет права держать тебя так долго. Я поговорю с ним.

– Он не задерживал меня, папа. Я по собственному желанию задержалась, так было нужно. В моей помощи нуждались.

– Я не понимаю, но, надеюсь, он проводил тебя? – спросил отец.

– Конечно, папа. – Кристина посчитала свои слова абсолютно безобидной ложью. – Не возражаешь, если я переоденусь? Я не хочу заставлять слуг ждать меня.

– Конечно, Кристина. И позови Бартона. Кажется, на обед сегодня для тебя приготовили суп и рыбу.

– Я не хочу ничего этого. А что ты ешь? Жареную баранину? Отрежь и мне, пожалуйста, хорошо?

Пока не подали десерт, между отцом и Кристиной ощущалась некоторая напряженность. Он налил ей бокал вина, а Кристина посмотрела на красивое лицо отца, представляя, как он должен выглядеть в судейской мантии и парике.

– Папа, а как продвигается твое дело? – поинтересовалась Кристина.

– В общем неплохо. Через день-другой, думаю, можно ожидать вердикта о невиновности обвиняемого.

– О, какой это будет радостью для бедняги! – воскликнула Кристина.

– Для меня тоже… Уориндер улыбнулся. – Скажу честно, было нелегко доказать невиновность этого человека. Но все же удалось.

– Как, наверное, страшно, когда после всех усилий подсудимого все же приговаривают к виселице, да? Скажи, папа?!

– Конечно, ужасно, хотя в этом случае винить нужно только себя. Виселица – это варварская смерть, а осознавать себя ответственным за казнь человека очень трудно. Это одна из причин, почему я предпочитаю защищать, а не обвинять.

Кристина вспомнила, как ее мать однажды сказала, что отец по ночам страдает кошмарами, если его подзащитного могут приговорить к смертной казни. Интересно, правда, что он так переживает? Кристина не посмела спросить об этом напрямую отца сейчас. Она побоялась, что этим вопросом может испортить ему настроение. Девушка решила задать ему вопрос о другом.

– Папа, скажи мне, а что бы ты делал, если бы работал обвинителем, и в каком-то деле после расследования выяснилось, что осужденный на самом деле не виновен?

Эверард Уориндер ответил не сразу. Он посмотрел внимательно на свой бокал с вином, будто ища в нем ответ из своего далекого прошлого.

– Мне не приходилось бывать в такой ситуации, – с некоторым усилием ответил отец, – но если бы такое произошло, то я бы отказался от обвинения. – И Уориндер одним глотком допил вино, потом сухо добавил. – Кристина, доченька, почему ты спрашиваешь об этом? Не хочешь ли ты помимо медицины еще заняться изучением законов, а?

– Конечно, нет, папа. Просто мне хотелось узнать, что чувствует человек, когда он обладает властью лишить человека жизни.

– Власть здесь ни при чем. Последнее слово остается всегда за судьей. Ответственность не полностью лежит на мне. – Он встал. – А теперь, извини, дорогая, но мне нужно еще просмотреть кое-какие важные бумаги. Скажи, пожалуйста, Бертону, чтобы он принес мне в кабинет чашечку кофе с бренди. По-моему, тебе пора, дочка, ложиться спать, ты выглядишь усталой. Тебе не стоит так выкладываться в этой клинике. – Уориндер поцеловал Кристину. – Доброй ночи, родная моя.

Кристина еще немного посидела за столом, допила свой кофе. Ей подумалось о том, что как было бы здорово всегда иметь душевную близость с отцом, обсуждать с ним его дела, побольше узнать о его работе, о том, как среди огромного материала следствия ему удается отыскать истину. Но, скорее всего, размышляла девушка, папа никогда не позволит себе делиться своими проблемами с дочерью. Кристина подозревала, что отец очень невысокого мнения о женском уме вообще. Она вздохнула и пошла наверх, к себе в спальню.