Тень любви

Дэниел не знал, как он будет управляться с детьми, особенно если учесть тот факт, что среди них немало таких оболтусов. Но все же кое-какой опыт у него был. Последние два года его бывший хозяин по требованию закона вынужден был организовать при фабрике школу для детей рабочих, и Дэниел, часто назначаемый воспитателем, к своему собственному удовольствию, обнаружил в себе способности быстро находить общее детьми и поддерживать кое-какую дисциплину. Дэниел считал, что с детьми нужно часто допускать мягкость, строго не наказывать. Вот и сейчас, отпустив мальчишек, он покорно вытирал пол, то и дело отжимая воду в ведро, а сам размышлял.

Дэниел подумал, что деньги, заработанные им на ярмарке, помогут продержаться до начала занятий в школе. А еще у него будет время на поиски сестры. Занимаясь уборкой, Дэниел мыслями вернулся в тот роковой день, когда умирала его мать, а он сидел возле ее кровати и в отупляющем горе слушал ее шепот.

– Позаботься о Кейт, Дэниел, у нее, кроме тебя, нет никого во всем свете… и еще… я никому не говорила этого, но сейчас пришло время… – продолжала женщина таким тихим, слабым голосом, что он едва различал слова. Слова, которым боялся верить, которые раскрывали тайну, врезавшуюся в испуганную память одиннадцатилетнего мальчика одним роковым именем – Эверард Уориндер. Дэниел много лет хранил эту тайну, мысленно возвращаясь к ней время от времени и испытывая чувство холодного страха.

С тех пор, как он потерял сестру, прошло уже много лет, и Дэниел решил во что бы то ни стало поскорее отыскать ее. Маленькая Кейт была всей его семьей на огромном белом свете. С помощью Сэма Дэниел нашел тот приют, куда отдали Кейт в шестилетнем возрасте, когда ее просто-таки вырвали у него из рук, она тогда очень плакала и кричала, так что сердце разрывалось на маленькие кусочки.

Отсюда, из этого приюта, в возрасте двенадцати лет девочку отдали прислугой в один богатый дом, и в приюте тут же забыли о ее существовании.

Предчувствуя беду, Дэниел с Сэмом нашли семью, в которую Кейт была отдана, и получили резкий неприязненный ответ: «Испорченной девчонке, Кейт Хантер, пришло в голову сбежать после всей заботы и доброты, которую ей здесь оказывали. Примкнув к труппе бродячих актеров, она наотрез отказалась вернуться, а когда ей пригрозили, что вернут силой закона, вся гнилая команда ночью тайно снялась с места и уехала, забрав с собой распущенную, неблагодарную девчонку».

– Вот и все, Дэн, мальчик, – грустно глядя на него, сказал тогда Сэм, – теперь тебе ее никогда не найти, мне очень жаль. Такой народ, как бродячие актеры, разъезжает по всей стране, они могут быть где угодно, и только Богу известно, что могло с ней случиться в подобной компании.

Для простых людей, фабричных рабочих, таких, как Сэм и Пру, театры были анафемой, а те, кто в них играли, обязательно должны были попасть в ад.

Но Дэн не смирился. Он ходил на ярмарки, заглядывал в гостиные и на постоялые дворы – всюду, где «такой народ» обычно обитал, он спрашивал о своей сестре, но в ответ все только с сожалением качали головами.

Пока, наконец, несколько месяцев назад ему не улыбнулась удача. До него дошла весть, что в маленький городок, в нескольких милях от города, где работал Дэниел, приехала труппа бродячих актеров.

– Это все равно, что искать иголку в стоге сена, – сказал ворчливо Сэм, – один шанс из ста, что там будет Кейт, а идти туда добрых десять миль, и потом через болото.

У Дэниела было странное, но сильное предчувствие, что он скоро наконец-то увидит сестру, свою родную и любимую Кейт. И эта мысль помогла ему проделать весь трудный путь. За все время он лишь раз остановился, чтобы напиться из ручья и съесть хлеб с сыром, который заботливая Пру Джессон положила ему в карман куртки.

Когда Дэниел подошел к большому балагану, оклеенному снаружи яркими плакатами, и протиснулся внутрь, пьеса была уже в самом разгаре. Дэниел ничего не знал о театрах и спектаклях и никогда не читал драматургических и поэтических произведений. Актерская игра показалась ему такой неестественной и надуманной, костюмы были и того хуже, слишком яркие и аляповатые.

Прошло какое-то время, прежде чем Дэниел понял смысл пьесы. Похоже, это была драма о негре, женившемся на белой девушке и дико ревновавшем ее, подозревающем, что она ему изменяет с его лейтенантом. Честно говоря, Дэниел, по сути дела, пребывал скорее в растерянности от данного представления, но временами некоторые реплики актеров затрагивали его душу.

Исполнитель главной роли вызывал у публики своей игрой неподдельную ярость и сочувствие к себе. Черная краска с его лица и рук оставляла пятна на белом платье партнерши…

Зрители шумели, переговаривались и смеялись, жуя пирожки и кексы, щелкая орехи и грызя яблоки. Но, к своему собственному удивлению, к концу спектакля, когда огромные черные руки негра начали сдавливать белоснежную шею, Дэниел вдруг неожиданно для себя вскочил и заорал:

– Перестань сейчас же, идиот чертов! Неужели ты не видишь, что она невиновна!