Тень любви

– Прошу тебя, Гарет, не нужно язвить и разговаривать со мной в таком тоне. Я ничего не сделала предосудительного. Зачем устраивать сцены? Я считаю, что это очень благородно со стороны Дэниела поехать военкором. Я собираюсь прочитать все его статьи оттуда, – уверенно сказала Кристина. В душе она, конечно, очень волновалась.

– Тебе будет не так легко достать номера этой газеты, – заметил Гарет.

– Ничего, я уже об этом подумала. Я сделаю спецзаказ нашему агенту, – пояснила Кристина.

Гарет протянул жене пустую чашку, чтобы Кристина налила ему еще чаю. Затем он сказал с внешним безразличием:

– Конечно, вы так долго не виделись… Я все понимаю, Кристина. И долго он здесь был? О чем же, интересно, вы говорили? Надеюсь, не обо мне?

Именно в этот момент Кристине показалось, что письмо Дэниела могло попасть в руки Гарета. Кристина не могла ни о чем другом думать, как об этом письме, и поэтому она решила все выяснить…

– Гарет, – начала Кристина, – я должна поговорить с тобой. Это очень важно для меня и касается нас обоих: – Внезапно у нее закружилась голова. Кристина закрыла глаза.

– Что с тобой, дорогая? Тебе плохо? – Гарет моментально взял ее на руки и нежно сказал: – Что ты с собой сделала? Разве так можно?

– Ничего, уже прошло, – тихо сказала Кристина, почувствовав, как боль постепенно отпускает. – Ничего страшного. Когда я спускалась сегодня по лестнице, то поскользнулась и чуть не упала. Тогда очень испугалась, наверное, это из-за моих переживаний о ребенке… Все теперь хорошо.

– Пожалуйста, береги себя. Сколько раз говорить тебе, чтобы ты была осторожна?

– Но я чувствую себя хорошо. Как ты считаешь, еще не пришло время? Скажи, Гарет, я очень боюсь…

– Не волнуйся, Кристина, прошу тебя. Все будет хорошо. Я с тобой, любовь моя. Все будет хорошо.

Гарет вел себя очень достойно. Он был по отношению к жене сама доброта, надежность и нежность, а в данный момент Кристине ничего другого и не было нужно. Кристине стало очень жаль Гарета, ему так хотелось, чтобы она его боготворила и жила любовью к нему. Жалость у женщины – те же кровь и молоко для питания ее будущего ребенка. Пока женщина носит дитя, ее дитя питается кровью, потом молоком, а после молока – жалостью, материнской жалостью. Ведь каждая женщина по природе своей очень жалостлива, и каждый несчастный находит в ней утешение. Все сводится к материнству, из этого источника все пьют. Самое большое счастье для молодой женщины – счастье стать матерью, стать самым любимым и незаменимым человеком, счастье быть единственной и самой красивой для ее ребенка. О таком счастье думала и мечтала Кристина.

Бетси позвала Джейн Ренфру, и они вместе отвели женщину наверх, в ее комнату, помогли ей раздеться и уложили в постель, пока Марк, недавно работающий у них слуга, побежал за доктором Говардом Спайром.

– Да еще нет такой необходимости, – слабо прошептала Кристина. – Мне кажется, что мы только зря побеспокоим мистера Спайра…

– Черт возьми, но ему за это платят! – воскликнул Гарет. – Я хотел, чтобы за тобой был самый лучший уход, и я постараюсь, чтобы все именно так и было!

Потом всю ночь и следующий день Кристина лежала в постели, она почти ничего не ела. Боль была такой острой, что хотелось стонать и чтобы кто-то сидел рядом и что-нибудь рассказывал на отвлеченную тему.

Ее спасало холодное полотенце на лбу и чьи-то успокаивающие голоса, раздающиеся, казалось, откуда-то издалека.

Ей показалось в какой-то момент, что Гарет склонился над ней и что-то пробормотал, потом перед ней возник облик доктора Спайра. Все они переговаривались шепотом, и Кристине хотелось заговорить с ними, но она не чувствовала в себе сил.

Она хотела что-то у них спросить, но только тихо всхлипнула. Потом ее голову приподняла Джейн Ренфру и дала ей выпить ложку какого-то лекарства. Кристина на какой-то миг увидела заплаканное лицо матери, рядом стоял отец. Она попыталась взять отца за руку и сказать:

«Не уходи, папочка!» Однако не смогла вымолвить ни слова.

Шло время, часы или минуты, как долго она пребывала в бреду, Кристина не могла понять, потом ей дали хлороформ, как она поняла, и она погрузилась в пустоту. Проснувшись, Кристина не почувствовала никакой прежней боли, а лишь усталость и неприятное ощущение, будто из нее ушла часть жизни. Почему она спала? И что произошло за это время? Почему она не испытывает боли, а только чувство потери?.. Неужели?..

– Он умер? – прошептала Кристина.

– Нет, все хорошо, миссис Фрайзер, – сказал доктор Спайр. – У вас замечательный сын. Вы только взгляните на него!

Кристину приподняли, и она увидела крошечное красное сморщенное личико, два малюсеньких кулачка и черный пушок на голове. Кристина в первые мгновения почувствовала неприязнь к этому крошечному существу. Это было дитя насилия, ребенок был зачат без любви. Кристина сразу же вспомнила, как все произошло в Шотландии, когда она была почти что изнасилована. Она зажмурилась и стала дрожать от холода. Вокруг ее кровати слышались голоса.

– Самое страшное позади. Иногда такое случается.

– Да, вы правы. Теперь с ней будет все в порядке.