Тень лосуна

Рука принца давно уже судорожно сжимала рукоятку кинжала, который всегда висел у него на поясе. Но он понимал, что не имеет права пролить кровь этого наглого и напыщенного болвана. Едва сдерживаясь, Генгрэд произнес:

- А что, все аристократы в Рейвуде столь же «благородны» и «воспитаны»? Этот ваш Лис при всех его… м-м-м… странностях, хотя бы вежлив, в отличие от вас!

- Лис? – будущие родственники непонимающе переглянулась. – Мы не привозили с собой никаких лис.

- Ну как же, высокий мужчина в черном балахоне с узорами, изображающими закат.

- Простите, но я не понимаю, о ком вы говорите! Какой-то лис в черном балахоне на закате. О боги, что они тут себе в еду добавляют?.. – сыронизировал жених, недвусмысленно покрутив рукой у виска.

Не успел принц ответить, как из-за его спины раздался знакомый голос, негромко распевающий куплеты:

Домашний враг

Опаснее чумы,

Ведь с ним бок о бок

Жизнь проводим мы.

Родня должна

В согласье полном жить,

Насилье мир

В минуту может задушить!

С этими словами в покоях появился королевский шут. Удивительно ловко он прошелся колесом по комнате, дабы привлечь к себе всеобщее внимание, и, проделав последний, самый сложный кульбит, остановился рядом с Генгрэдом.

- Что нужно здесь этому скомороху? – брезгливо поморщившись, произнес жених, поглядывая на только что вошедшего гостя с явной досадой и раздражением.

- Вообще-то – королевскому шуту, только исключительный невежа не знает разницы между шутом и скоморохом! – насмешливо проговорил шут. Хотя, стоит ли удивляться? – продолжал он в той же саркастической манере, столь излюбленной всеми шутами мира, - ведь невежам из Рейвуда не под силу отличить даже лошадь от осла! Наверное, потому что сами они – тупые бараны? – с этими словами, шут подхватил оторопевшего Генгрэда под руку и резво увлек его к выходу, не дожидаясь, пока словесная баталия перерастет в рукопашную битву.

Если бы, выходя, они оглянулись, то увидели бы весьма живописную картину: три человека впали в ступор, являя собой иллюстрацию к понятию «немая сцена».

Конечно, шут понимал, какое жестокое оскорбление нанес важным гостям королевства, но не жалел о содеянном. Более того, - именно этого он и добивался.

Глава 8. Шут

Захлопнув дверь, чтобы не слышать истошных криков пришедшего в себя жениха, шут быстрым шагом пошел вперед по коридору, жестом показав принцу не отставать от него.

Когда они вошли в один из парадных залов, пустовавших в отсутствие приемов, шут неожиданно повернулся к принцу и без тени иронии сказал:

- Вы абсолютно потеряны, ваше высочество.

- О чем вы? Простите, не знаю вашего имени, – покорно остановившись перед шутом, сказал принц.

- Не стоит обращаться к шуту на «вы», принц. А знать мое имя вам нет необходимости.

- И все же мне хотелось бы это знать, – неожиданно для себя уперся Генгрэд.

Шут взглянул в освещенное заходящим солнцем окно, повернулся и с легкой улыбкой спросил:

- Какое имя нравится вашему высочеству? Назовите любое! Разумеется, кроме Эзель, – его улыбка стала лукавой.

- Вот как? Что ж, буду называть тебя, ну-у-у, к примеру, Террансом. Такое имя тебе подходит? - подчеркнуто переходя на «ты», напористо проговорил Генгрэд.

- Вполне, - согласился шут.

- И уговоримся сразу: не упоминать имя Эзельфледы! Почему всем до этого есть интерес? - недовольно передернул плечами принц.

- Как пожелаете, ваше высочество, - поклонился шут.

- А теперь поясни, что ты имел в виду, когда называл меня «потерянным»?

- Извольте, принц. Но - чур, не гневаться и выслушать до конца! Уговор?

- Договорились, - спокойно сказал Генгрэд.

- Итак, что мы имеем? - начал шут, загибая пальцы. - Во-первых, ваша матушка и наша мудрая королева мертва. Во-вторых, ваш брат со дня на день навсегда покинет Эндорию. В-третьих, ваш отец, наш некогда храбрый король, давно уж не в себе. В-четвертых, ваша сестра Гвенлиэн вот-вот выйдет за настоящего мерзавца, чем разрушит собственную жизнь. В-пятых, ваш лучший друг изгнан из королевства. В-шестых, ваша любовь к Эзельф… к-х-м… ваша любовь безответна. Неудивительно, что вы бродите по замку тенью самого себя, ни с кем не общаетесь и не знаете, что вам делать. Вы и в свару-то с женихом ввязались, чтобы хоть как-то разрядиться, встряхнуться, ожить, в конце концов! – удивительно спокойно и уверенно говорил шут. – А прямо сейчас вы слушаете человека, слова и выходки которого никогда не принимали всерьез, считая его не более чем игрушкой короля. Вы согласны со мной, ваше высочество? – неожиданно тихим, проникновенным голосом спросил шут.

Генгрэд молчал, и шут продолжил:

- Вы абсолютно потеряны сейчас, но я знаю, что делать. И готов предложить вам свою помощь, - он вновь сделал паузу, испытующе взглянув в лицо принца. Тот по-прежнему молчал.

- Знает ли ваше высочество, что приятель того убитого в трактире заключен в одной из подземных камер Тюремной башни? Смею предположить, он с радостью расскажет вам, что именно произошло в тот злополучный день.

При этих словах Генгрэд резко поднял голову и взглянул в глаза тому, кто согласился принять имя Терранса.