Тень Лунного замка (СИ)

Отступать было поздно, а выдавать себя — нельзя. Прятаться за булавкой становилось всё опаснее. Кто знал, смогу ли я отказать Эйдану в следующий раз. Нет, я вообще не собиралась доводить дела до «следующего раза». То, что чуть не произошло в сгоревшем трактире, должно было в нём и остаться. Может быть, сама богиня помогла мне не совершить глупость, а потом оберегла от необходимости нелепых оправданий. Как бы нехорошо это ни звучало, а пожар был как нельзя кстати.

Я с трудом согнула булавку в кривое подобие кольца, и только потом с испугом догадалась, что от этого она могла потерять свои свойства. А я даже не смогу проверить сама, без чьей-то помощи. К счастью, усталость побеждала даже беспокойство. Я продела булавку в ухо вместо серьги, покрутила и поправила, чтобы смотрелось хоть капельку аккуратнее. Причёски с этого момента мне придётся делать самой. Раздумывать об этом не хватило сил. Я уснула, едва коснувшись головой подушки.

Глава 34

Утро я проводила в рабочем кабинете у герцога. И мне совсем не было стыдно. Ни капельки. Я себя очень хорошо уговаривала! Тем более, никто меня по-прежнему не охранял. Встреченная в коридоре Нора меня проигнорировала, чем только убедила, что булавка работала и в ухе. Так было гораздо лучше. Больше не придётся прятаться или отвлекать служанку чем-то при каждом переодевании.

Здесь всё было почти как в нашем поместье. Отец ненавидел, когда кто-то появлялся в малом кабинете без разрешения и даже в его присутствии. Наверное, как раз поэтому всё детство нас с Марлен тянуло поиграть именно там. Этот кабинет, в отличие от большого, где он встречал посетителей, никогда не запирали: отец часто страдал бессонницей и мог отправиться туда посередине ночи, а закрытая дверь взбесила бы его до крика. Конечно, мы считали этот факт чем-то между удачей и знаком богини. Там нас искали в первую очередь.

Я никогда не причиняла вреда. Мне всего лишь нравилось открывать ящики и рассматривать дорогие письменные принадлежности. Перебирать приятно пахнущие бумаги, такие плотные, что иногда у них начинали заворачиваться уголки, навсегда запомнившие, что однажды этот лист был свёрнут в трубку. В отдельном ящике хранились специальные ленты для самых важных документов. Отцовский кабинет был другим миром, с какими-то иными, волшебными законами. Миром, в который женщинам было не положено соваться. Впрочем, мать пренебрегала любыми запретами.

Кабинет герцога был похожим. Только больше. Солиднее. Величественнее. В этой части замка всё было таким. Я сразу заметила, что покои Эйдана являлись именно покоями, богатыми и комфортными, а комнату, отведённую мне, я с самого начала именовала лишь комнатой. Хотя и она была гораздо лучше, чем моя старая спальня в поместье. Здесь всё словно кричало о статусе хозяина. Наверное, так и должно было казаться. В Лунном замке принимали даже короля.

Я в задумчивости осматривала кабинет, но не знала, с чего начать. Перебрала оставленные на столе бумаги. Какие-то письма, счета, прошения. Они слегка запылились, и я боялась трогать слишком много. Останутся ведь явные следы. Хорошо, если первой сюда зайдёт служанка для уборки, а что, если Эйдан или сам герцог?

Да я и сомневалась, что кто-то здесь станет хранить бумаги об убийствах на видном месте.

Солнце ярко светило в окно и почти слепило глаза. К моему разочарованию, в кабинете тоже не нашлось портретов. Проведя столько времени в замке, я впервые почувствовала себя настолько смелой, чтобы взглянуть в лицо своему будущему. То есть выяснить, насколько страшен был мой жених.

Герцог бывал у нас проездом, но я совсем не запомнила его. На ночь не останавливался, слишком бедным было поместье, а для сильного человека и хорошей лошади и расстояние до Лунного замка — не путь. Зачем задерживаться, если дома ждут свои покои. Где-то у отца был небольшой портрет, такие полагались всем подданным и рассылались, когда новый герцог вступал в свои наследные права. Теперь можно было сколько угодно кусать локти и винить себя, что я не нашла его перед побегом из дома. Но правда состояла в том, что я и не хотела. Не хотела в глубине души, поэтому и не подумала.

Марлен писала, что он красив. А я видела перед собой только Эйдана.

С сомнением я посмотрела на массивный шкаф, покусывая нижнюю губу. Большая часть полок и почти все дверцы были заперты, а никаких ключей в столе я не видела. На тех полках, что открывались, закономерно ничего не нашлось. За одной дверцей и вовсе стояли бутылки с оборванными этикетками. Занятная коллекция и явно дорогая, странно, что никто не хотел помнить, что именно содержалось внутри. Впрочем, я догадывалась, что для мужчин это никогда не было проблемой. Они относились к заморскому вину как к диковинным женщинам, легко могли отличить каждую бутылку, а потом весь вечер говорить о ней.

Я фыркнула себе под нос и закрыла дверцу.