Тень луны

Луис думал, лихорадочно искал решение. Мендрано тоже был погружен в свои мысли. Совершенно обессилевшая, Жоан лежала в полудреме. Огонь в лампах еле горел, и Луис испугался, что скоро они окажутся в полной темноте. Он взглянул на Жоан. Она не спала, а просто ушла в себя. Она боялась, очень боялась. Открыв глаза, девушка встретила обеспокоенный взгляд Луиса.

— Я люблю тебя, Луис Перье, — прошептала она, пытаясь улыбнуться.

— Милая, посмотри, куда эта любовь тебя прицела. Господи, спаси и помилуй! Пальцы Жоан коснулись его губ.

— Не надо, Луис. Не стоит отравлять последние часы упреками. Мне не в чем упрекнуть тебя. Ты лучший из мужчин. Все это случилось по вине негодяя, для которого, как он сам сказал, во главе угла стоят личные интересы. Мелкая, ничтожная душа!

— Моя прекрасная Жоан, ты удивительно смелая.

— Нет. Я очень боюсь. Единственная поддержка — это то, что ты рядом, и что он — не мой отец. Сейчас только это имеет значение.

В глазах Жоан заблестели слезы. Луис не мог найти слов, чтобы описать свои чувства. Он скла-нился и крепко поцеловал ее.

— Луис? — позвал Мендрано.

— Да?

— Мы обследовали каждый камень, и ни один не сдвинулся с места. Но мы не тронули самый большой камень в этом зале.

— Самый большой.

Луис оглянулся. Мендрано похлопывал каменную ступень, на которой сидел.

— Господи милосердный, — сказал Луис. — Я даже не подумал. Здесь все может быть не так, как в реальности, к которой мы привыкли.

Он помог Жоан подняться и встать на ноги. Он и она повернулись к огромному алтарю.

— Неужели возможно повернуть всю эту штуку? — усомнился Луис. — Если так, то те люди были не просто умны, они были гениальны. Вопрос только в том, с помощью чего она приходит в движение?

Втроем они начали тщательно исследовать алтарь. Они осторожно, дрожащими пальцами ощупывали каждый уступ, каждую линию, каждую точку. Но камни не сдвигались ни на дюйм.

Усталость и нехватка воздуха, наконец, заставили их остановиться. Разочарование тяжелым бременем навалилось на них. Похоже, выхода не было.

Луис зачарованно рассматривал громадный алтарь. Его злила собственная беспомощность. Он страшился глядеть в глаза Жоан, потому что в них видел отражение своего ужаса. Она сидела на нижней ступеньке алтаря, уткнувшись в колени. Луис проглотил застрявший в горле ком. Подойдя ближе, он встал на колени, нежно приподнял голову девушки.

Она не плакала, она была охвачена тяжелыми думами. Жалкая улыбка исказила ее лицо. Губы дрожали. Луис привлек ее к себе. В этот момент огонь в одной из ламп вздрогнул и погас. Жоан залилась слезами. Он ничем не мог утешить и ободрить ее.

Наконец, девушка вытерла слезы и посмотрела в глаза Луису.

— Мы мы могли бы облегчить это, милый, — прошептала она и указала глазами в сторону.

Он обернулся и увидел ружье.

— Нет, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. Наложить на себя руки. Это было ему под силу.

Но убить человека, которого любишь больше всего на свете! Бред! Бред!

— Нет! — еще раз твердо повторил Луис. — Мы не должны сдаваться, Жоан, не должны опускать руки.

В глазах девушки стоял ужас. Голос прерывался рыданиями.

— Но у нас еще есть время, — он взял ее лицо в свои руки. — Посмотри на меня, моя любимая. Молодой король и его жена ушли отсюда. Если они смогли найти выход, то и мы сможем. Надо верить и искать.

— Мы уже все перепробовали.

— Тогда попробуем еще. Не надо отчаиваться и сидеть сложа руки. Ты же сильная, Жоан. Мы будем продолжать поиски, верно? Верно? — говорил Луис и осыпал поцелуями мокрое от слез лицо девушки.

— Да, да, — плакала она.

Мендрано тем временем влез наверх алтаря и ощупывал черный камень. Все его мысли были о детях. Как переживут они его смерть? Мысль эта пугала его и заставляла действовать. Он, как и Луис, полагал, что выход из этой страшной, душной комнаты есть. Поглаживая огромный камень, Мендрано раздумывал над загадкой столетий. К тому же он не хотел мешать влюбленным, понимая, как тяжело им обоим. Но в таких случаях жалость не самый лучший помощник.

Оставив на время Жоан, Луис поднялся к Мендрано и спросил:

— Ну что, как дела?

— Пока ничего. У меня такое чувство, что ключ к разгадке рядом, но мы не видим его.

Луис понизил голос.

— Мендрано, время уходит. Наверху уже утро. Мы сидим здесь уже восемь часов. Если мои подсчеты верны, через два часа у нас не будет света. И, я боюсь, воздуха тоже не хватит надолго.

— А что если слить масло из всех ламп в одну? Она будет гореть дольше.

— Хорошая мысль, — ответил Луис. — Я попрошу Жоан заняться этим. Ее надо отвлечь. А мы с тобой продолжим поиски.

— Надо торопиться. Воздух становится очень плохим, — сказал колумбиец.

— Я скажу сейчас Жоан.

Радуясь, что нашлось дело, Жоан стала собирать лампы. Возможность побыть при свете еще несколько часов и надежда на то, что они не умрут в кромешной тьме, окрылила ее. Она собрала лампы у подножия алтаря. Весь зал погрузился во мрак.

Девушка переливала масло в одну из ламп. Теперь маленькое пятно света было только у подножия алтаря. Наверху стало совсем темно, и Луис с Мендрано не могли уже ничего различить.