Тень луны

Кононов негромко выругался. Вот уж чего не ожидал - так именно этого. С какой стати?

- Особо не тревожься, - произнес Большаков. - Корочкин на рожон не прет, изысканных приключений не ищет, потому-то там имен и фамилий нет. Но все узнаваемо. А ты там под литерой "Х". Хмурый. Имеющий уши, как говорится И факты из твоей биографии. Твоя дружба с Флинтом. Кое-какие эпизоды, но тоже размытые, чтобы не злить. Короче, суть такая: он тебя расписывает этаким лидером славянской группировки. Чуть ли не объявившим войну "черным". Статья вполне доброжелательная, даже чуть заискивающая. Вот только зачем это ему нужно?

- Вернее: по чьей просьбе заказана? - уточнил Игорь.

- И откуда у него появилась эта информация, - добавил Большаков. Кто-то из наших? Начать проверку?

- Не будем спешить с выводами. С подозрениями обождем. Запутаем и себя и людей.

- Как знаешь. Но материалов у него, судя по всему, достаточно. Хоть пиши роман с продолжением.

- Неплохо бы, при случае, побеседовать с автором, - задумчиво произнес Кононов.

- Устроим, - кивнул головой Геннадий, выезжая на окружную дорогу. До воинской части оставалось еще минут двадцать. - Да, кстати, до меня Тарланов дозвонился - просит о встречи с тобой. Какое-то дело. Очень встревожен. Кажется, на него кто-то "наехал".

- В среду, - подумав, отозвался Игорь. - В клубе.

Замаячивший перед ветровым стеклом низенький бизнесмен с голым черепом и в роговых очках тотчас же испарился, словно добившись согласия на аудиенцию. А Кононов снова вернулся к прерванным мыслям, как бы продолжая диалог с Каллистратычем, то, соглашаясь с ним, то оспаривая свое мнение... Если русский разбойник обретет веру, если его примет Церковь, если его можно будет назвать монахом-воином, то правда отныне будет за ним, он станет "правым", а значит - явится уже в иной ипостаси - врагом нового мирового порядка, насаждаемого по всей земле, причем врагом весьма опасным и беспощадным, поскольку запугать его невозможно, а уж слово у него никогда не будет расходиться с делом. Чтобы обезвредить такого человека, его будут пытаться вначале обмануть, дезорганизовать, переманить обещаниями или деньгами, уверить в бесполезности сопротивления, изолировать и, в конце концов, уничтожить. Так оно и происходит в нынешнее время. Независимых серьезных преступников в мире практически не существует (кроме отвязанных террористов или фанатиков, что одно и то же) - все идут на какой-то компромисс, договариваются с мироправителями и занимают свое, указанное им место в международной паутине, где зависли все видимые и невидимые спецслужбы, и финансовые олигархи, и теневые канцлеры, и секретные агенты, и тайные общества, и религиозные секты, и хитроумные каменщики, и прочие мудрецы, делающие на земле погоду. Все, кто не вписывается в эту систему, является слишком самостоятельным - убирается с пути. Россия не исключение. Напротив, здесь борьба идет еще более ожесточенная, решающая. Не хочешь подчиняться - пойдешь под землю. Вот так и получается, что кто-то гибнет от пули снайпера, сидящего на крыше спецбольницы, в кого-то якобы стреляет жена, запуганная до смерти, кто-то, никогда не жаловавшийся на свое здоровье, внезапно умирает в СИЗО от инфаркта, а кого-то отправляют на долгий срок в тюрьму за подкинутый патрон - и все средства массовой информации приветствуют правоохранительные органы... Браво!

- Ты что-то сказал? - спросил Большаков, искоса поглядев на него.

- Нет.

"Приехали, - усмехнулся Игорь. - Начинаю разговаривать сам с собой." Он чуть высунул голову в боковое окно, подставив лицо бьющему наотмашь ветру. Жара в этот последний день июля стояла невыносимая. А мысли, словно осиный рой, неотступно следовал рядом, от него было нельзя избавиться, даже если твой друг выжмет предельную скорость.