Тень мачехи (СИ)

Инесса Львовна еще раз набрала на сотовом номер Татьяны. Вот где ее носит?! Длинные гудки звучали раздражающе ровно. Вяземская дала отбой и, подойдя к окну, растерянно поправила подставку белой орхидеи.

Инесса считала Татьяну своей лучшей сотрудницей, присматривалась к ней — лет через десять нужно будет решать, кого поставить на заведование вместо себя. Прилежная и ответственная, Демидова была хорошим кандидатом. А тут такое! «Нет, ну наверняка ничего серьезного, — успокоила себя Вяземская, — басни Кати Петровны тоже надвое делить нужно, то еще помело… Хотя на пустом месте даже она такое бы не придумала».

Заведующая вышла в коридор, направилась к палате, крайней от двери в педиатрию. Там лежала их постоянная пациентка — четырехлетняя девочка с бронхиальной астмой. Бабуля Ангелина Васильевна, патронировавшая ее, была не в меру любопытна и знала все новости отделения. «Выспрошу всё у нее, а если информация подтвердится, попрошу пока не обсуждать это ни с кем. Не нужны нам ни паника среди пациентов, ни пятно на репутации отделения», — размышляла заведующая.

Негромко постучав, она приоткрыла дверь палаты. Ангелина Васильевна сидела в кресле, распускала полосатый свитер, ловко привязывая обрывки шерстяных ниток — каждую к клубку своего цвета. Завидев Инессу Львовну, прижала палец к губам: только-только уложила внучку. Скользнув взглядом по согнутой детской спинке, круглящейся под махровой простыней, заведующая поманила бабулю в коридор.

— Посоветоваться с вами хочу, Ангелина Васильевна, — дипломатично сказала она. И старая сплетница важно кивнула, поплыла к кабинету вслед за Вяземской.

Поговорили они быстро — пяти минут не прошло, как бабуля отправилась восвояси. «Болтать она, конечно, будет, с этим ничего не сделать, — думала Инесса, снова набирая номер Демидовой. — Ведь видела и слышала то же, что и санитарка… Надо же, сцепилась с Тихоновой! И обморок этот — прямо на работе…»

— Да, Инесса Львовна, извините, не могла раньше ответить. — Голос Демидовой был приглушенным. — Я в гинекологию к Яне отошла.

— Татьяна Евгеньевна, что произошло? — заведующая старалась говорить спокойно. — Мне сказали, у вас… ммм… был стресс?

— Простите, я перенервничала. У меня опять замершая беременность, — тускло ответила Татьяна. — Мне Костромина уже поставила успокоительное. И госпитализирует сегодня.

Заведующая помолчала. А что тут скажешь? Сама прошла через подобное когда-то, так и не смогла забеременеть… И муж ушел. Тяжело всё это.

— Ох, Таня, — вздохнула заведующая. Она редко обращалась к сотрудникам на «ты», блюла начальственную дистанцию. Но сейчас они говорили, как две женщины, объединенные общим горем. — Сочувствую тебе. Но до работы всё равно допустить не могу, войди в мое положение.

— Я понимаю, — перебила Демидова. — Купченко меня подменит.

Ее голос звучал сухо, но Инесса Львовна уловила в нем нотки обиды.

— Ладно. Выздоравливай, — сказала она.

«Татьяне не мешает нервы подлечить, — подумала Вяземская. — Но сама она за помощью не обратится. Как большинство врачей, сапожник без сапог: других лечит, а своё здоровье по боку».

Поискав в записной книжке, она набрала номер Федора Сергеевича Лемешева — психиатра, с которым была знакома по работе уже лет двадцать. Дозвонилась быстро, после вежливых расшаркиваний кратко описала суть дела.

— Ничем не могу, Инесса, — с сожалением сказал Федор Сергеевич. — Я же в Польше сейчас, у дочери. Как полгода назад на пенсию вышел — так сразу сюда. Помогаю с садом и внуками.

— Тогда посоветуйте кого-нибудь, — попросила Вяземская.

— Есть там у вас один парень, Игорь Новицкий. Опыта у него маловато, конечно, но хотя бы теорию знает неплохо, другие по сравнению с ним недоучки… Не больно-то охотно идут сейчас в нашу профессию, — пожаловался Лемешев. — А кто идет, больше на наркологию упор делает — на ней хоть заработать можно. Психиатрия им так, по боку…

Новицкому тоже удалось дозвониться с первого раза.

— Скоро буду, — пообещал он, выслушав просьбу Инессы Львовны.

— Мне уже бежать пора, но я вас прошу — отзвонитесь по результату. И, пожалуйста… Будьте с ней поделикатнее. Она наша коллега, все-таки. Давайте проявим участие.

Завершив разговор, Вяземская почувствовала удовлетворение. Ее отделение будет работать без сбоев. И сотрудники тоже. Просто некоторым нужно помогать — вот как Татьяне.

Лепесток белой орхидеи оторвался, спланировал на подоконник. И, глядя на него, Инесса Львовна вдруг засомневалась: а не перегнула ли она, пригласив психиатра?

5

— Львовна звонила? — спросила Яна, сделав круглые глаза. — Потеряла тебя, да?

— Ну… — Таня замялась. Рассказать о приступе? И о том, что такие у нее — с детства? Ох, нет… Пусть Янка и лучшая подруга, но нет. Никому и никогда.

— Чего? Говори! — потребовала Костромина.

— Да она не ругалась! Посочувствовала только.

Яна отвернула край медицинских перчаток, деловито глянула на часы.