Тень мальчика

Но более всего Катца удивляло, каким образом он, типичный представитель уличной шпаны, вообще попал в эту компанию. Единственный студент не из так называемой хорошей семьи. Хорошей – понимай богатой. Вернее, очень богатой. Он там был чужаком, но его приняли. Мало сказать – приняли. Отобрали.

Он посмотрел на дверь туалета. Ангела не появлялась.

А Джоель… что ж, Джоель тоже был в своем роде чужаком, хотя по иной причине. На нем лежала печать семейной трагедии. Его родители, как и родители Катца, погибли, когда он только-только вошел в подростковый возраст. Заперлись в гараже и включили двигатель. В их семейной усадьбе в Сёрмланде. После этого Джоель жил с дедом, Густавом Клингбергом, основателем знаменитой «Клингберг Алюминиум», седовласым патриархом, железной рукой управлявшим созданной им империей. Густав умер примерно через год после их дембеля, Катц читал некролог в газете.

Но самая главная трагедия случилась еще раньше. Его старший брат в начале семидесятых бесследно исчез – событие, которое и привело родителей через десять лет к двойному самоубийству.

Эта боль, судя по всему, преследовала Джоеля постоянно. Боль и мучительное чувство вины, хотя никакой его вины в случившемся не было. Он был всего на несколько лет старше Данни, но держался как старик. Наверное, страдал, что именно он остался в живых, его очевидно преследовал комплекс вины, и, чтобы избавиться от этого комплекса, Джоель с головой уходил в занятия: теория, практика, непостижимая русская грамматика, гигантские словари.

Что случилось, он рассказал Данни лишь однажды, и то очень коротко. Его брата похитила неизвестная женщина в стокгольмском метро, и с тех пор никто его не видел. Дня не проходит, сказал Джоель, чтобы я не спрашивал себя, что могло произойти, кто стоял за этим похищением – сумасшедший одиночка или какая-то группа шантажистов. Но, насколько ему было известно, никто и никогда не обращался с требованием выкупа… Может быть, какие-то извращенцы, педофилы…

Исчезнувший мальчик оставил после себя огромную мрачную тень. Подумай сам, Данни, сказал Джоель, – тело исчезло, а тень осталась.

Ангела вернулась из туалета, и Данни сразу увидел: она плакала. Села за стол, старательно отводя глаза.

– Я очень, очень прошу вас попытаться узнать, что с ним случилось, – сказала она, изо всех сил стараясь держать себя в руках; фраза прозвучала бы сухо, если бы не невольный повтор: «очень, очень». – Я хорошо заплачу. Может, мы с Джоелем когда-либо и испытывали в чем-то недостаток, но только не в деньгах.

Она полезла в сумочку и вытащила ручку. И Данни сразу вспомнил, как пятнадцать лет назад, когда ему было совсем худо, он написал Клингбергу письмо – просил денег. Письмо попрошайки. Клингберг так и не ответил. А может, письмо не дошло.

– Найти исчезнувшего человека очень трудно. Особенно трудно, когда он не хочет, чтобы его нашли.

– Я всего лишь прошу попытаться.

– Даже не знаю, с чего начать. Совсем не моя область.

– Но вы же работали в разведке…

– Это вам Джоель сказал?

– Он говорил, военное руководство устроило вас на работу в посольстве.

– Это было давно… я военный переводчик и программист. Ничего особенного. Я и сейчас работаю как переводчик. Перевести документ, статью… все что угодно – для тех, кто готов за это платить. Я никакой не секретный агент. И тем более не частный детектив.

Но она знала или почувствовала то, о чем он говорить не хотел. Ему очень нужны деньги.

– Если бы пропала я, Джоель наверняка бы захотел, чтобы за поиски взялись именно вы. – Она вяло улыбнулась. – Мне нужны ваши реквизиты. Банковский счет. Электронный адрес. Телефоны – мобильный и домашний. Мы должны все время быть на связи.

Катц достал из внутреннего кармана пиджака визитку – там были все его данные. И только когда передавал ей карточку, заметил, что на обратной стороне нарисованы сердце и цветок. Он сам их и намалевал – размышлял о чем-то и по привычке водил ручкой по первой попавшейся бумажке. Почему-то ему стало неудобно.

* * *

Катца кормило его идеальное чувство языка. Перевести на понятный шведский язык сложный документ, не потеряв при этом ни крохи смысла, заметить скрытые иной раз иносказания и оговорки – этого требовали его работодатели, которым документы были нужны для каких-то высших целей. Военные и международные аналитики, предприятия, поставившие целью удерживать ведущие позиции в отрасли и не спускавшие глаз с конкурентов. Иногда приходилось выполнять чисто технические переводы, требовавшие идеальной точности. Незаметная, часто скучная работа. Час за часом перед компьютером. Час за часом – поиски в словарях, в Google… заметки, ссылки, иногда отложенные на потом, не записанные в надежде на хорошую память и сидящие в мозгу, как гвозди: не забыть бы.