Тень мечей

Мириам промолчала. Ричард повернулся к пленнице. Ее лицо окаменело, а глаза стали холодными, как льдинки. Ее взгляд не походил на взгляд человека, удивленного смехотворностью подобного предположения. Скорее на ледяной взгляд оскорбленной женщины, когда мужчина бестактно вмешивается в ее личные дела. Ага, значит, это — правда! Что ж, по крайней мере, у него есть объяснение странным слухам, которые выведали его солдаты у пленных бедуинов о волнениях, вспыхнувших при дворе Саладина.

— Все королевство судачит о таинственной девушке, появление которой привело к низвержению султанши, — сказал Ричард. — Должен признаться, я никак не ожидал, что этой ведьмой окажется та же самая девушка, которая так заботливо выхаживала умирающего короля.

Мириам вздрогнула, но потом, как заметил Ричард, к ней вернулось самообладание. Она должна была бы испугаться его, всей ситуации в целом, но эта еврейка изо всех сил старалась не терять хладнокровия.

— Если тебе известно о моих отношениях с султаном, тогда ты должен понимать, что он придет в ярость, узнав о захвате каравана.

Ричард беззлобно рассмеялся. Ее несдержанная натура за эти месяцы не изменилась. В любом случае упоминание о любовной связи с султаном, казалось, лишь вселило в нее мужество.

— Надеюсь, что так и будет, — честно признался Ричард. — Обозленные мужчины, особенно влюбленные, редко руководствуются здравым смыслом. На войне же постоянно отвлекающегося врага легко сломить.

Маска надменного безразличия вмиг слетела с лица Мириам, и король увидел лютую злобу в девичьих глазах. Ричард не собирался — ни за какие деньги — отдавать такую удивительную пленницу, и быстрый ум Мириам тут же оценил реальную обстановку. Неужели ей хватит духу в порыве гнева напасть на него? Но Мириам, надо отдать ей должное, взяла себя в руки. Правда, с большим трудом.

— Что ж, коль ты остаешься у нас, давай обсудим, как тебя устроить на новом месте, — сказал Ричард, беря ее за руку. Когда Мириам не сдвинулась с места, он повернулся к ней и с холодной улыбкой добавил: — Знаю, что ты долгое время жила с язычниками, но там, откуда я родом, считается тяжким преступлением со стороны гостя создавать неоправданные трудности хозяину. Надеюсь, ты это запомнишь.

Мириам прекратила сопротивляться и последовала за Ричардом. Король заметил, как она внимательно осмотрела лагерь и прилегающую к нему территорию, пока он вел ее к воротам Арсуфа, в тюремную камеру, которая уже ждала пленницу внутри крепости. Он видел, что девушка пытается запомнить все и сразу в надежде каким-то образом выбраться из этого затруднительного положения.

Ричард Львиное Сердце подавил улыбку. Он с изумлением чувствовал, что месяцы, проведенные в компании этой особы, станут незабываемыми. Сколько раз и какими изощренными путями она попытается бежать? И сколько бессмысленных попыток ее спасти предпримет влюбленный Саладин? Что ж, нужно быть готовым ко всему. Разумеется, у Ричарда и в мыслях не было причинить девушке вред, но султану знать об этом необязательно. Во всяком случае, тревога Саладина о здоровье и благополучии Мириам скоро затмит новая напасть, которую Ричард собирался наслать на сарацин. Это неожиданное нападение приведет к краху не только Иерусалима, но и всей мусульманской империи.

Глава 50 БРЕМЯ ЦЕЛОГО МИРА

Маймонид восседал на военном совете на своем обычном месте — по левую руку от кади аль-Фадиля. За минувшие несколько дней визирь был на удивление любезен с лекарем, но эта вынужденная учтивость еще больше злила раввина. Маймонид хотел всю вину за злоключения, выпавшие на долю его любимой племянницы, возложить на плечи этого придворного. Если бы эта лицемерная крыса не выдала Мириам султану, вероятнее всего, она по-прежнему была бы жива и здорова — в Иерусалиме. Но в моменты просветления, когда улеглись ярость и отчаяние и Маймонид мог размышлять здраво, он понимал, что старик визирь невольно оказался очередной пешкой в безжалостной игре, затеянной ныне покойной султаншей.

Честно говоря, раввин понимал, кто в конечном счете виноват в том, что случилось с племянницей, но не мог заставить себя признаться в этом открыто. Мириам наплевала на его настойчивый совет, решив последовать зову молодого сердца, и накликала неминуемую беду. Но даже ее нельзя считать виноватой. Вся ответственность лежит у ног одного-единственного человека. Человека усталого и раздавленного, который сидит сейчас во главе резного стола.