Тень мечей

— Для меня время — большая роскошь, — пробормотал король. Взгляд Генриха упал на широкоплечего воина, который почтительно замер у двери, поодаль от королевской семьи. На мужчине поверх кольчуги была надета искусно выкованная кираса, изготовленная специально для элитного отряда королевской стражи. Умирающий монарх поднял костлявый палец и поманил солдата: — Ты! Подойди сюда. Мне нужен свидетель.

Страж был явно озадачен внезапным вниманием короля, но покорно сделал шаг вперед. Когда он подошел ближе, в неярком свете мерцающей свечи Ричард заметил, что тот почти мальчишка, которому явно не по себе в присутствии столь знатных особ.

— Что ты замыслил? — На лице Элеоноры, лучше других знавшей своего мужа, появилась тревога.

— Я, Генрих, король Англии, перед смертью объявляю свою последнюю волю, — сказал король. — Когда Джон прибудет ко двору, его следует признать следующим королем Англии.

Ричард стал белее мела, но потом его щеки покраснели от нахлынувшей ярости.

— Что ты говоришь? — Ричард не осознавал, что его рука схватилась за меч, но страж заметил этот жест и побледнел. Юношу учили сражаться на поле боя против врагов Англии. Но он не был готов к тому, чтобы оказаться в центре семейной борьбы за престол.

— Я сделал тебе подарок, Ричард: даровал свободу, — объявил Генрих после очередного приступа кашля. — Резвись с девицами и живи беззаботно. Корона не станет обременять твою голову.

Элеонора вскочила с места, утратив свою обычную невозмутимость, и обхватила руками рубиновый кулон в форме крылатого дракона, как будто пытаясь сдержаться и не броситься самолично душить короля. Неужели и его глаза пылают такой ненавистью, как глаза матери?

— Ты не можешь отречься от него!

— Такова моя воля! — заявил король, констатируя простую, не подлежащую оспариванию правду.

— Я ненавижу тот день, когда встретила тебя.

— Так же, как и я, моя дорогая. — Внезапно Генрих натужно закашлялся и все его тело стало сотрясаться в отчаянных конвульсиях. Ричард отвернулся от отца, стараясь сдержать слезы ярости от поражения и своей неожиданной потери трона по прихоти безумного фигляра. Он не мог признаться, что причина слез не только уязвленная гордость. Это были слезы ребенка, когда-то смотревшего на отца как на бога, который не может ошибаться, который непобедим. Бессмертен.

— Иоанна, возьми меня за руку, — едва слышно попросил Генрих. Плачущая девушка взяла дрожащую руку отца и почувствовала, как он в последний раз пожал ее. Генрих задрожал и затих.

Иоанна заплакала от горя, ее плач пронзил оглушающую тишину, повисшую в маленькой комнате, где продолжало отвратительно вонять гнилью и смертью. Элеонора не стала обращать внимания на дочь, а холодно посмотрела на безымянного стража, которому были дарованы ключи от королевства.

Где-то внизу пронзительно затрубил горн. Ричард смутно ощущал, что по его щекам катятся слезы. Он, словно в тумане, подошел к окну и выглянул. В ворота проскакал закутанный в плащ всадник, о прибытии которого возвестили королевские часовые.

Ричард заметил, что страж, свидетель последней отцовской воли, нервно топчется рядом. Юноша был на голову выше Ричарда и явно не желал быть втянутым в придворные интриги.

— Прибыл принц Джон, — сказал идиот-страж, услужливо сообщая очевидное. — Привести его сюда, милорд?

— Он сам найдет дорогу. — Ричард без лишних слов схватил молодого стража и выбросил в окно. Испуганный крик юноши замер, когда его тело с противным глухим стуком ударилось о скалы. Ричард вскинул голову и отвернулся, даже не потрудившись посмотреть вниз. К телу несчастного подбежали часовые.

Жестокий принц заметил одобрительный кивок матери — у нее на лице было то же выражение, как и в тот день, когда восьмилетний Ричард постоял за себя и ударил приятеля-задиру. Сейчас он доказал, что является именно тем мужчиной, которого она воспитала, тем, кто отстоит свое божественное право во что бы то ни стало. Ричард почувствовал, что к сложному смешению чувств, которые бурлили в его венах сегодня ночью, добавилась и гордость. Потом он увидел испуганный, укоризненный взгляд Иоанны и почувствовал, как разозлился. Не хватало еще упреков сестры. С него довольно. Больше никаких упреков. Ни от кого. Теперь он — король Англии.

— Ни слова, Иоанна, — велел Ричард. Сказал как отрезал и подивился самому себе: никогда прежде он не разговаривал со своей любимой сестрой в подобном тоне. Но сегодня у него не осталось выбора. — Я смету всех, кто окажется у меня на пути.