Тень мечты

— Все мы немножко троглодиты, — беззаботно ответил Дин, — в нас живет атавистическое стремление быть частью племени. Жить правилами племени. Поклоняться тотемам племени и соблюдать табу племени. Забыть, что ты — обособленная личность, и что когда-нибудь к тебе придет твоя персональная судьба. Та, которая называется «смерть». Вот, наверное, в чем фокус. Не в том, что племя защитит и поможет, а в том, что мы не готовы встретить свою судьбу лицом к лицу. Мы пытаемся спрятаться от нее за примитивными верованиями и ритуальными масками. Мы пытаемся обмануть ее противоестественными обрядами. Наконец, мы пытаемся откупиться от нее, принося жертвы выдуманным богам. Но у бога, который требует жертв, есть только одно истинное имя — СТРАХ. А судьба все равно находит нас — одного за другим — и каждый встречает ее в полном одиночестве, сколько бы жертв он не приносил своему страху, каких бы убедительных богов не создавал и как бы хорошо им не служил.

— А каким богам по-твоему служим мы? — поинтересовалась Ми.

— Вы служите демону этого ледяного рая, — сказал Дин, — и теперь, когда этот демон уже создан, трудно понять, то ли вы выбрали его, то ли он — вас. Одно очевидно: он удерживает всех вас здесь, в этом маленьком теплом оазисе, силой вашего страха перед лежащим по ту сторону ледяной пустыни внешним миром. Тем сложным, скучным и дебильным внешним миром, который вы так охотно покинули.

— Откуда ты это взял?

— Неважно. Я ведь не ошибся?

— Дин, все-таки, какого черта ты здесь ищешь? — спросила Ми.

— Уже никакого, — ответил Дин, — все, что мне было надо, я уже нашел. Так что давай забудем, что я вообще что-то искал.

…На следующий день Дин заметил, что обитатели биостанции смотрят на него несколько по-другому, чем вчера или позавчера. Видимо, это что-то значило. После обеда Ми подошла к нему в баре и предложила прогуляться к скалам. Дин, согласился не задавая лишних вопросов.

Они отправились почти в то же место, где встретились накануне, но прошли еще метров на триста дальше по вьющемуся между скал естественному коридору. В нагромождении скал была скрыта небольшая каменная площадка, куда вел единственный путь — тот, по которому они пришли.

Луч фонарика выхватил из темноты сидящий на плоской каменной плите промерзший труп, одетый в оранжевый комбинизон. У его ног лежала пара уже замерзших, но явно довольно свежих алых тюльпанов.

— Энджел Фишмен, — произнес Дин.

— Значит, ты знал и об этом, — отозвалась Ми.

— Догадывался, — поправил Дин.

— Места здесь хватит на всех, — сказала Ми, — и мы с течением времени будем приходить сюда, чтобы остаться здесь навсегда. Это наше твердое решение и мы исполним его, чего бы это не стоило. Теперь, пожалуй, ты знаешь все.

— Как обещал один знаменитый проповедник: "вы узнаете истину и истина сделает вас свободными", — заметил Дин, — но он не обещал ни что это покажется нам приятным, ни даже, что мы сможем после этого выжить. А может, это было не столько обещание, сколько угроза?

— Что это значит? — спросила Ми.

— Я постараюсь сделать так, чтобы это ваше решение не обошлось вам слишком дорого, — пояснил он.

* * *

На следующей встрече в Паго-паго Дин скажет: дайте им возможность оставаться там, где они есть, до самой смерти и после нее. А Элисон спросит: зачем?

Дин не будет рассказывать ему про ледяной рай, а просто ответит: такова моя рекомендация.

Тогда Элисон укажет на возможные правовые проблемы. Дин выскажет предположение, что "Санвинд Лимитед", вероятно, найдет способ справиться с этими проблемами. Для этого существуют юристы. А вот справиться с проблемами, которые могут возникнуть при дальнейшей эрозии управления на так называемой "Южной биостанции", будет гораздо сложнее.

Решение правления по этому поводу было, таким образом, предопределено и на следующий день это решение, в форме "дополнительных гарантий персоналу, работающему в особых климатических условиях", стало совершившимся фактом.

А вечером Дин получил месседж следующего содержания: "Если Вам потребуется место последнего приюта — оно ваше. Здесь всегда найдется тот, кто положит рядом два алых тюльпана."

20. Возвращение в Трою (20–23 мая)

Дин толкнул воротца под изображением глумливого синего краба с дымящейся трубкой в клешне. Как обычно в это время, клубная публика веселилась кто во что горазд. И, как обычно, в оранжевом углу сидела компания, половина которой состояла из хорошо знакомых физиономий.

Компания о чем-то шумно спорила и появление Дина по началу осталось незамеченным.

Взяв по обыкновению стакан красного вина со льдом, он подошел к ним и ласково сказал:

— Берт, будь другом, сдвинь свою задницу на фут вправо.

— Дин! Привет, волчара, где это тебя носило?

— Везде, — ответил Дин, усаживаясь и закуривая сигару, — что это вы так лихорадочно обсуждаете и что здесь делает этот промыватель ожиревших обывательских мозгов?

— Окончательно одичавший тип, — поставил диагноз Ник Мастерс, страшно обидевшись на «промывателя», — он, наверное, даже не слышал про новый билль: "о защите прав несовершеннолетних."