Тень мертвеца. Последнее дело Фан Му

– Твою мать! – Ляо Яфань вдруг рассердилась. – Кто разрешил тебе ее выкинуть?!

В этот момент из кухни раздался резкий звук, как будто на плиту с силой опустили сковороду.

Фан Му был настолько растерян, что не знал, как поступить: отчитать Ляо Яфань или успокоить Ми Нань. Ляо Яфань, однако, заинтересовалась, подошла к кухонной двери и, покуривая, осмотрела Ми Нань с ног до головы. Затем развернулась и встретилась взглядом с Фан Му. Ее глаза были полны издевки.

– Баба твоя? Ничего так…

Ми Нань немигающе уставилась на сковороду перед собой и с такой силой сжала лопатку, что та почти впечаталась в ее ладонь. Внезапно она отложила ее и обернулась с кокетливой улыбкой:

– Давайте есть.

* * *

Это был самый долгий ужин на памяти Фан Му. Три человека сидели за столом, не говоря друг другу ни слова. Ляо Яфань сидела, задрав ногу на стул, и бесцеремонно заглатывала большие куски, выплевывая рыбьи кости на стол. Ми Нань, в свою очередь, не поднимала головы и ела маленькими кусочками. Фан Му осторожно поглядывал то на Ляо Яфань, то на Ми Нань, беспорядочно запихивая в рот еду, даже не понимая, что ест. В итоге он случайно разжевал бадьян и полностью потерял аппетит.

Насилу покончив с едой, Ляо Яфань оттолкнула тарелку, тут же заняла диван и, щелкая семечки, начала смотреть свадебное ток-шоу, время от времени посмеиваясь.

Ми Нань понесла посуду на кухню и глянула на Фан Му, намекая, чтобы он пошел с ней. Плотно закрыв дверь, она, не говоря ни слова, включила воду и занялась мытьем посуды.

Фан Му, почесав голову, пробормотал:

– Только что… это… не обращай внимания…

– Ничего, – перебила его Ми Нань. – Позволишь ей остаться здесь?

– Да, – честно ответил Фан Му. – Ей больше некуда идти.

Ми Нань положила на стол вымытую тарелку, взглянула на Фан Му и спросила:

– Как ты объяснишь это родителям?

– Пока что объяснять не придется… – Фан Му вздохнул. – Родители в Корее. Двоюродная сестра недавно родила, так что они помогают ей.

Ми Нань молча кивнула и сосредоточилась на посуде. Закончив, тщательно вымыла руки, повернулась и, стряхивая капли с ладоней, посмотрела на Фан Му, словно хотела что-то сказать. Фан Му невольно улыбнулся. Он прекрасно понимал ее недоумение, но не знал, с чего начать.

Наконец, не выдержав, Ми Нань шепотом спросила:

– Она… действительно та самая Ляо Яфань?

– Да.

– Но… – нерешительно произнесла Ми Нань. – Раньше она…

– Была другой, – тон Фан Му вдруг стал ниже, – совершенно другой.

– Правда? – Ми Нань пододвинула стул и села, спокойно глядя на Фан Му. – Расскажи мне.

* * *

Ранней осенью температура ночью резко опускается, и на окнах появляется небольшой конденсат. В старомодной квартире три человека, две комнаты, однако разделяемые не только стеной, дверью или окном. Будь то настоящее или прошлое, всегда найдется то, чему трудно противостоять или о чем неприятно вспоминать. Однако эти следы неоспоримо существуют: жизнь, что внезапно оборвалась; юность, которая вмиг пролетела; признания в первой любви, так и не прозвучавшие; сигареты, от которых невозможно отказаться всю жизнь. Это дыхание, взгляд и кровь, как табачный дым, проникающий в легкие, превращаются в тяжелый яд, который волей-неволей приходится носить в себе вечно. Такое повествование обречено быть трудным и обрывистым; кроме того, в нем будут выборы, которые сам рассказчик не может объяснить. И, возможно, каждому важна не правда, а повод переубедить себя.

Ми Нань протяжно выдохнула, после чего наступило еще более долгое молчание.

Уже смеркалось. Она рассеянно смотрела в окно, словно считая загорающиеся по очереди огни. За каждым ярко освещенным окном, вероятно, есть совершенно обычная семья, живущая самой обычной жизнью. И никто никогда не узнает, какие абсурдные истории скрываются за этими одинаковыми окнами.

Через некоторое время Ми Нань, встав, прошептала:

– Я пойду.

– Я отвезу тебя, – затушив окурок, сказал Фан Му.

– Не нужно. – Ми Нань посмотрела на Ляо Яфань, которая все так же была прикована к телевизору, затем на Фан Му и через полминуты, опустив взгляд, добавила: – Дай знать, если понадобится моя помощь.

Не зная, что ответить, Фан Му лишь удрученно кивнул.

* * *

Поздняя ночь. Двое не могут уснуть.

В спальне Ляо Яфань все еще громко болтала по телефону. Кажется, это был парень по имени Сяо[11] Чуань, и их разговор сводился к выяснению местонахождения тех, кого в тот день арестовали вместе с ними. Сяо Чуань, похоже, жаловался, что Ляо Яфань заботится только о себе и предала друзей. В тоне Ляо Яфань слышались нотки самодовольства, когда она объясняла все снова и снова.

Фан Му не собирался лезть в личную жизнь Ляо Яфань и даже не хотел знать, что произошло в те годы, пока она отсутствовала. Это определенно то, что он не хотел бы знать. Поскольку ничего нельзя исправить, бессмысленно бередить старые раны. И вместо того чтобы сожалеть, лучше подумать о будущем. Но какое будущее их ждет?

«Давай поженимся…»