Тень мертвеца. Последнее дело Фан Му

Принимая во внимание филигранность и хладнокровие почерка убийцы, можно заключить, что он, несомненно, очень уверен в себе. Обычно преступник скрывается как можно скорее, но этот добросовестно прибрался на месте преступления. Комплекс «Фуминь» практически безлюден, и это предоставило достаточно времени и безопасное место для устранения всех следов. Однако убийца не мог прибираться в полной темноте, ему неизбежно понадобился бы свет. Даже с карманным фонариком имелся риск привлечь внимание оставшихся жильцов, не говоря уже о том, что какое-то время он простоял перед водоналивным мешком… Любовался своим «произведением»? Тогда он был слишком нетерпелив. Столь странная техника и такое странное место, несомненно, вызвали бы большой резонанс в средствах массовой информации. Разве ему было бы не приятнее наслаждаться своим «героическим поступком», оказавшись в центре внимания на телевидении, радио или в интернете?

Стирал отпечатки пальцев с мешка? Учитывая хладнокровие убийцы и его навыки противодействия расследованию, он наверняка был в перчатках, когда совершал преступление. Это подтверждается тем, что на первичном месте преступления, то есть в квартире 405, он не оставил никаких отпечатков. Такой человек не настолько глуп, чтобы прикасаться к мешку голыми руками. Ведь на прорезиненном нейлоновом материале следы остаются очень легко.

Хотел удостовериться в смерти Цзян Вэйли? Эта догадка еще более несостоятельна. Обычный человек не может продержаться под водой более трех минут. К тому же Цзян Вэйли уже находился без сознания, когда его погрузили в водоналивной мешок, и вполне вероятно, что он умер раньше, в результате вдыхания жидкости. Кроме того, убийце потребовалось гораздо больше трех минут, чтобы тщательно убрать место преступления, и к тому времени, как он закончил, Цзян Вэйли несомненно уже умер, поэтому не было никакой необходимости рисковать и оставлять следы, чтобы это подтвердить.

Тогда почему убийца стоял перед мешком, когда Цзян Вэйли уже был в него погружен и обмочился, то есть спустя некоторое время после совершения убийства?

Это действительно непостижимый человек…

Фан Му разделся и бросил одежду на стул. Взглянул на часы – время близилось к полуночи. Поясница и спина адски болели. Он устроился на диване и, немного поборовшись с самим собой, решил не умываться и сразу лечь спать.

Закрыв глаза, Фан Му тут же почувствовал, как виски резко запульсировали сильной колющей болью. «Спи, спи!» – твердил он себе, чтобы перестать думать.

Заставить разум полностью расслабиться не получалось, но тело уже перестало сопротивляться. Через несколько минут оно стало единым целым с диваном, и только мозг продолжал работать – то быстро, то медленно. Фан Му впал в состояние частичной расслабленности сознания, и все вокруг постепенно меркло…

Вдруг в комнате послышались негромкие звуки. Он приоткрыл глаза и боковым зрением заметил узкую дорожку света, которая, судя по направлению, исходила из спальни.

Вскоре в поле зрения появилась пара босых ног. Фигура на цыпочках прошла через гостиную к столу, взяла его одежду и поднесла ее к лицу, как будто что-то искала или определяла запах.

Фан Му полностью проснулся, слегка приподнялся и спросил:

– Что ты делаешь?

Фигура издала слабый вскрик, и одежда упала на пол.

Фан Му включил настольную лампу. В резко озарившейся гостиной Ляо Яфань стояла по струнке возле обеденного стола в одной ночной рубашке, обнажавшей длинные ноги. Она прикрыла глаза рукой, что-то пробормотала под нос, а затем спросила:

– Где сигареты?

Фан Му приглушил настольную лампу, повернулся и ответил:

– В правом кармане.

Ляо Яфань подняла одежду, отыскала портсигар, но вместо того, чтобы вернуться в комнату, оперлась на стол и закурила.

Фан Му не мог снова заснуть и не знал, что ей сказать, поэтому просто забрался под одеяло и уставился в потолок.

Выкурив полсигареты, Ляо Яфань вдруг спросила:

– Ты ел?

– Да.

– А я… – она помолчала несколько секунд, – оставила тебе ужин.

Тогда Фан Му заметил, что на обеденном столе стоят две накрытые фарфоровые тарелки. Он был удивлен и даже немного раскаивался.

– Спасибо. – Подумав, он добавил: – Поем утром.

Ляо Яфань не издала ни звука и по-прежнему курила, опустив голову. Ее длинные волосы свисали на лицо, и бо́льшая его часть была скрыта. Фан Му думал, что после одной сигареты она вернется в комнату, но, к его удивлению, девушка достала вторую.

– Не кури, – не сдержавшись, сказал Фан Му. – Уже поздно, ложись скорее спать.

Ляо Яфань подняла голову и бросила взгляд на Фан Му, а затем вызывающе щелкнула зажигалкой. Вырвалось длинное пламя, и глаза девушки стали блестящими, как вода. Однако это сияние было мимолетным. Вскоре она снова опустила голову и молча закурила.

Фан Му ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать, втайне надеясь, что она не закурит еще одну.

На этот раз Ляо Яфань, затушив сигарету и, видимо, устав стоять, села на стул, обхватила колени руками, положила на них подбородок и в задумчивости уставилась в пол. Через несколько минут она вдруг заговорила:

– Помоги мне найти работу.