Тень моей хозяйки

— Уже поздно, Эли. Иди спать. Завтра мы возобновим тренировки.

Я собрала посуду на поднос и ушла из гостиной. И незнакомое чувство больно укололо меня в сердце. Как будто я рассчитывала на что-то большее, чем молчаливый ужин. Как будто я имела право на что-то рассчитывать.

* * *

Проснувшись с восходом солнца, я первым делом как следует отругала себя за вчерашние непотребные мысли. Сейчас, когда я умылась ледяной водой из колодца, натянула выстиранное и отглаженное платье и собрала отросшие волосы в маленький строгий хвостик, мне в голову не пришло бы ожидать от Мартейна ответных чувств. Он и без того позволял мне слишком многое!

Я привыкла к благосклонности хозяев и совсем позабыла о том, где моё настоящее место. Хотелось поскорее позавтракать и заняться уборкой. Кажется, я целую вечность не протирала картинные рамы, карнизы и дверные ручки! Но всё, как водится, пошло не так…

— Господин Мартейн велел передать, что ждёт тебя в саду, — сказала Вера, неторопливо помешивая чай.

Я подскочила и чуть не поперхнулась молоком.

— Давно?

— С четверть часа примерно, — пожала плечами подруга. — Да не бойся ты, он сказал, чтобы ты спокойно поела и потом шла на занятия.

— Неловко заставлять его ждать, — протараторила я, откладывая творожную лепёшку и порываясь встать.

Вера усадила меня обратно и ткнула толстым пальцем в мою тарелку.

— Какая тебе магия без завтрака, и так непонятно, в чём душа держится!

Пришлось согласиться: на голодный желудок я и вправду недолго смогу колдовать. От понимания, что во время тренировки мы снова останемся с Мартейном наедине, к щекам прилила кровь. А ведь я только успокоилась и решила не позволять себе никаких лишних мечтаний! Ясно ведь, что сердце советника навсегда принадлежит Адриане Гилмур. Думать о чувствах к Тейну означало предавать и её тоже, а мне совсем не хотелось быть предательницей.

— Послушай-ка, Эли, — заговорщическим шёпотом обратилась ко мне Вера, придвинув табуретку поближе.

Мы по обыкновению сидели на веранде. Кроме нас снаружи никого не было, но дверь в кухню была раскрыта настежь, а о том, что кухарки и повар всегда держат ушки на макушке, я была наслышана.

— Что? — склонила голову я.

— Всем нам очень не хватает нашей доброй госпожи. Хоть она и была чужестранкой, да ещё и с проклятой кровью, с тёмным даром, всё же сердце её было доброе. Никого она не обижала ни на словах, ни на деле, — вздохнула Вера.

— Никогда не обижала, — согласилась я, ещё не понимая, к чему идёт разговор.

— И господин по ней очень горюет, никто не сомневается, — продолжила она. — Но всё-таки, ты же понимаешь, он мужчина. Причём молодой и горячий.

«В этом тоже никто не сомневается», — хмыкнула я про себя. Вера доверительно коснулась моей руки.

— Нескоро он теперь женится, вот что. Сам не захочет, да и приличия нужно блюсти. А ты ему нравишься, хоть и невольница.

— Вера, говори уже прямо, что у тебя на уме! — потребовала я, нервничая.

— Сама, что ли, не догадываешься? Пожалела бы ты его, постель согрела. От тебя-то не убудет, а ему, может, на душе станет полегче.

Нет, она не шутила. Вера, простая и прямая, действительно предлагала мне то, о чём я запрещала себе и думать. Она не видела ничего страшного в том, чтобы молоденькая рабыня приласкала своего господина, да, собственно, это было обычным делом в Краю тысячи островов. Многие девушки добивались таким образом особого расположения хозяев, а иногда и свободы.

Проблема была в том, что, во-первых, ко мне и так уже относились по-особенному, а во-вторых, Мартейн наверняка не ожидал от меня подобного поведения. Разве я похожа на обольстительницу? Да и сумею ли я после того, что пережила на корабле капитана Джуса, сделать вид, будто постельные утехи мне по душе? Я помнила лишь острую боль и обжигающий стыд. И я не хотела, чтобы когда-нибудь всё это повторилось вновь.

«А чего же ты хотела прошлым вечером?» — вкрадчиво прозвучало у меня в голове. Я уже вовсю торопилась на место тренировки за оливковой рощей. Мартейн знал, что я найду его, и не стал дожидаться у дома. «Ну-ка признавайся, на что рассчитывала, глупая?» Сердце стучало как сумасшедшее, и я, задыхаясь, перешла с бега на быстрый шаг.

Нельзя было думать про всё это! И ведь как назло — только и думаю, так всегда бывает, если себе запрещать. Вместо того, чтобы сосредоточиться на делах и учёбе, витаю в облаках.

— Выспалась? — осведомился Мартейн, когда я нагнала его в заброшенной части поместья.

Сердится или нет? Как догадаться? Утро было ясным, и в глазах советника Фоули отражалось пронзительно-голубое небо. По осунувшемуся лицу стало понятно, что ночью он не сомкнул глаз. Я остановилась в шаге от него и с ужасом думала о том, как сильно я люблю его. Люблю. Ничего с этим нельзя сделать, никак нельзя изменить. Противные слезы сами подступили к глазам, и уже защипало в носу.

— Да, я поспала, — ответила я, низко склонив голову и стараясь выровнять дыхание.

— Что случилось? — Он коснулся моей щеки, заставил поднять ресницы.

— Я просто, просто… — пробормотала я, встречаясь с ним глазами и не в силах соврать.