Тень на каменной скамейке

Мы накрывали на стол, и Свея начала ни с того ни с сего насмехаться над «движением синих чулок». Каролина тут же возразила ей, разгорелся спор, и Свея, убежденная, что бабушка будет на ее стороне, стала разглагольствовать об «избалованных женушках», которые только и думают, как бы улизнуть от ответственности и своих семейных обязанностей. Заведя эту старую песню, Свея все время украдкой поглядывала на бабушку.

Но та не произнесла ни звука. Свея, конечно, решила, что бабушка слушает ее, и распалялась еще больше. Но я знала бабушку и видела, что она просто пропускает все мимо ушей. Это тоже неплохо, подумала я. Но тут бабушка прислушалась и вдруг выпалила:

– Кончай ворчать, Свея! Ты даже не знаешь, о чем говоришь! Не могу больше слушать эту чушь. Неужели ты сама не слышишь, какие глупости несешь? Называть избирательное право всеобщим, а женщин его лишать – да это же неслыханно! Как ты, Свея, можешь допускать такое? Ты, которой только дай похозяйничать! Или ты хозяйка только в этих четырех стенах?

Да, на этот раз Свея получила как следует. Но только все зря. Она так и осталась при своем. И думаю, едва ли сама понимала это. Так или иначе, она благоразумно смолчала. Вполне возможно, что она и не слушала бабушку.

Если мужчины, продолжала бабушка, допустят женщин в свое общество, то, возможно, и женщины, в свою очередь, допустят мужчин к домашним делам и возложат на них большую ответственность. От этого выиграют обе стороны.

– Взгляни, например, на моего сына Карла Вильгельма. Он понятия не имеет о том, что творится в доме, и лишь изредка осмеливается сунуть нос на кухню. У него нет никакой ответственности, и он вряд ли когда-нибудь смог бы один со всем справиться. Это трагедия. Это тупик и для мужчины, и для женщины. Такое больше не может продолжаться.

Так бабушка ответила Свее под Рождество 1911 года, и никто не возразил ей. Папа только что заглянул на кухню и тут же ушел. Никто не спросил его, что ему нужно, хотя он и сам, наверное, этого не знал. У мамы был немного испуганный вид. Бабушка улыбалась.

Теперь весь сочельник будет испорчен, подумала я и посмотрела на Свею. Но я все же плохо знала свою бабушку. Сразу после этого разговора она похвалила Свею за прекрасный вкус и заботу, и они вновь поладили. Свея забыла свою досаду и засияла, как солнце.

Нет, бабушка не хотела испортить сочельник.

И мы провели чудесный вечер.

Свея и Каролина были с нами. Почти все было готово, и им не нужно было корпеть на кухне. Конечно, им приходилось мыть посуду и бегать туда-сюда. Раньше я не задумывалась о таких вещах, само собой разумелось, что прислуга должна выполнять свою работу. Но теперь, после того прекрасного дня у Флоры, когда я помогала Каролине во всем, мне было нелегко смотреть, как они стараются для нас. Я пыталась как можно незаметнее помогать им, но Свея, увидев меня, заявила, что мне нечего делать на кухне.

Я не нашлась, что ответить, а она резко сказала мне, чтобы я тотчас шла к родителям, и я больше не осмелилась помогать.

Когда пришел черед дарить рождественские подарки, я снова почувствовала себя мучительно неловко. Конечно, про Свею и Каролину не забывали. Но то, что дарили нам, и то, что доставалось им, – это была большая разница. Мы писали целые перечни того, что нам хотелось, и получали всегда особые и хорошо продуманные подарки. А горничным из года в год дарили одно и то же. Материю для рабочей одежды неизменно синего цвета. Или иногда черного для платья, которое им полагалось надевать по воскресеньям и к приходу гостей. Белые ситцевые передники или фартучки с воланами и маленькие шапочки. Носовые платки. Щетку для волос или ручное зеркало. Горничные получали также марципановых свинок или мелочь в конвертах.

Я не думала об этом раньше, но теперь мне стало тяжело это видеть.

Хорошо, что бабушка была с нами. Ее подарки подняли настроение. Бабушка не делала между нами различия – для всех у нее были особенные подарки. Кстати, бабушка всегда дарила на Рождество книги.

В том году она подарила мне «Дэвида Копперфилда» Диккенса, Роланду – «Книгу джунглей» Киплинга, а Наде – «Путешествие на кошке». Бабушка купила еще «Трех мушкетеров» и «Дом Лильекроны» Сельмы Лагерлёф.

Каролина получила в подарок «Нортулльскую компанию» Элин Вэгнер. Было заметно, что она рада. Единственной, кому бабушка не подарила книгу, была Свея, но все и так знали, что она не тратит времени на чтение книг. Вместо этого бабушка преподнесла ей рождественский журнал.

Потом мы танцевали вокруг елки и играли в рождественские игры. Каролина показалась мне необычно молчаливой, хотя лицо у нее было довольное. Ее тянуло к Наде, а Надю к ней.

Папа держался тихо и скромно. Но он так редко вел себя иначе, особенно в сочельник. Он покуривал трубку и наблюдал за нами. Было видно, что ему хорошо и весело, но почти все время он молчал.