Тень на камне.....

Высокий Саллай, скинув плащ, небрежно бросил его на камень и взялся за одну из ручек, расположенных по обе стороны украшенного резьбой сундука. Коренастый Иллута, сопя, крепко ухватился за другую.

– Смотрите, не ударьте о скалы, – предупредил царь и, мягко ступая по каменистой тропе, медленно пошел следом за придворными, осторожно несущими тяжелый ларец.

Рядом с тайником стоял уже закончивший работу каменотес. Он кинулся было помогать, но Саллай нетерпеливым жестом приказал ему посторониться. Ларец бережно опустили в углубление, и Гарму начал быстро засыпать его щебнем. Когда поверхность выровнялась, Иллута с помощью каменотеса водрузил сверху большой плоский камень, поверхность которого покрывали нанесенные черной краской поперечные полосы.

– Теперь вы должны принести клятву, – сказал царь, молча наблюдавший за действиями подчиненных, – в том, что никому не откроете великую тайну, которая вам доверена.

– Мы готовы, господин мой, – немедленно откликнулся Саллай и первым торжественно произнес, подняв вверх согнутую в локте правую руку.

– Клянусь Раббэлю-царю, который возродил и спас свой народ, клянусь Душарой и всеми богами в том, что никто не узнает от меня об этом месте, священном и заповедном, до конца моих дней.

Иллута и Гарму поочередно повторили заклятие. Царь кивнул, бросил последний взгляд на скрывший тайник полосатый камень и, тяжело вздохнув, направился к выходу из расщелины. За ним так же молча последовали его спутники. Саллай и Иллута, бережно поддерживая царя под руки, усадили его на верблюда, и вскоре всадника и его свиту поглотила тьма ущелья. Все стихло в горах. Ярко-розовое небо продолжало багроветь, в сложный облачный узор вплетались все новые оттенки: пурпурные, сиреневые, лиловые…

[2]

Вдруг изумительный розово-лиловый закат задрожал и медленно, как бы нехотя, растаял. Сергей Лыков, старший научный сотрудник археологического музея, возглавлявший отдел древней истории, потер лоб и растерянно огляделся. Он сидел у себя дома за своим ноутбуком, все пространство стола вокруг которого было завалено разрозненными листами его очередной рукописи и журналами по археологии и востоковедению. За окном стояла непроглядная тьма холодного ноябрьского вечера. Грубоватые силуэты старомодной мебели еще советских времен, которой была обставлена большая квадратная комната, служившая историку кабинетом, несколько смягчал рассеянный свет настольной лампы под зеленым абажуром. Лыков расправил плечи и потянулся, распрямляя затекшее от долгой неподвижности тело. Его взгляд обратился к лежавшему перед ним распечатанному письму. Сергей удивился, как простое приглашение посетить Петру подействовало на его воображение.

«Ну надо ж такому пригрезится!» – усмехнулся он, вспоминая яркие краски странного видения. Он подошел к окну, задернул шторы, затем вернулся за стол и еще раз внимательно прочел письмо от своего старого знакомого Игоря Маркова. Тот второй год работал в составе российской археологической экспедиции, ведущей раскопки в Иордании на месте древней столицы Набатейского царства, и теперь звал его погостить на пару недель. Сергей был несколько удивлен, получив это приглашение: они с Игорем никогда не были особенно близки, хотя и считались приятелями, так как во времена студенческой юности входили в один дружеский кружок. Но после окончания университета судьба их развела: Игорь женился на москвичке и остался в столице, а Сергей вернулся в свой родной город на берегу Черного моря. Периодически они, правда, встречались всей компанией, когда Лыков наезжал в Москву по делам или в отпуск, но последний раз виделись в начале прошлого года.

«Все-таки это очень любезно со стороны Игоря пригласить меня, – подумал историк, – не забыл, что Древний Восток моя страсть». Сергей улыбнулся и продолжил чтение.

«Полевой сезон в разгаре, – писал Марков, – хотя, честно признаюсь, пока особо интересных находок не было и кучу времени отнимает наиболее нелюбимая нами, археологами, часть работы, а именно отчет, подготовка артефактов к отправке в лабораторию и прочая мутотень. Но все это наша рутина, которая тебя никак не коснется, а погоды здесь стоят дивные – жара спала, а холода еще не начались, так что я очень рассчитываю тебя увидеть в ближайшее воскресенье».

В этом месте Лыков машинально поднял глаза на календарь – сегодня был четверг.

«К чему такая спешка?» – подумал он с недоумением и вдруг нахмурился от неожиданно налетевшего острого, как укол, ощущения: за обыденными словами приятеля ему на секунду почудилось нечто тревожное, даже угрожающее.

«Он чего-то недоговаривает», – пронеслось у него в мозгу. Впрочем, это чувство тут же прошло, и Сергей счел сегодняшнее столь необычное для него состояние розовых видений и предчувствий предотпускным синдромом – он как раз ломал голову над тем, куда бы податься на две недели своего отпуска, когда пришло письмо от Игоря.

– Во всяком случае, это веселее, чем сидеть в библиотеках холодной слякотной Москвы, – сказал себе историк, решительно тряхнув головой.