Тень на Солнце

— Ну, да, — Сайрак смерил его взглядом. — Они ж душевники, да поглотит их Кудиан! Представьте только, страна с названием 'Душа'! Вот дурни.

Мимо промчалась стайка ребятишек. Завидев всадников, они разразились приветственными криками.

— Слава Мзуму, слава королеве Ламире!

— Слава! — Сайрак милостиво осклабился и даже поднял руку в перчатке. Восхищенная детвора застыла с раскрытыми ртами. Отец Кондрат принялся благословлять их, осеняя знаком Дейлы.

— Любите людей, — тихо говорил монах, — почитайте родителей, не делите ближних на своих и чужих, помните, все люди — дети Ормаза и Дейлы.

— И душевники? — спросил один чумазый мальчуган. — А вот папа говорит, что они все — бродяги и разбойники!

— Твой отец неправ, — строго сказал брат Кондрат. — Светлоокая Дейла любит своих детей, и душевники такие-же её чада, как и все остальные люди. Ясно?

— Да, отче, — послушно закивали маленькие цумцы, восторженно косясь на доспехи Сайрака.

— Ну, идите себе, с Ормазом!

Брат Кондрат проводил детей взглядом и повернулся.

— Дурные дела творятся в этом городе, — печально прогудел он. — Зараза проникла даже в сердца ангелов — наших детей! А тот брат, что не захотел даже поговорить со мной, я не могу до сих пор придти в себя… Не могу! Что ты смотришь на меня, Зезва Ныряльщик? Давно не видел, а?

Сайрак подпрыгнул в седле и воззрился на Зезву округлившимися от изумления глазами. Зезва нахмурился. Ну, кто тянул за язык этого монаха?

— Ныряльщик Зезва? — наконец обрел дар речи Сайрак. — Вот это да! Уж теперь душевная банда у нас попляшет, дуб им всем в зад, охо-хо!

Ожидавший совсем другой реакции Зезва сердито пришпорил Толстика, который с самым недовольным видом прибавил шагу. Сайрак еще пару раз восхищенно цокнул языком, затем подбоченился еще горделивее и двинулся следом. Теперь его взгляды на Зезву были преисполнены уважения.

— Горемыка! Горемыка, где ты?

Тишина.

— Горемыка!! Долго я должна ждать тебя?

Молодая красавица — эрка всплеснула руками и негодующе нахмурилась. Ну, куда он запропастился опять, этот душевник? Даром, что муж, а ведет себя, словно дитя неразумное. Девушка оправила складки платья с мзумскими узорами, смахнула с длинной черной косы паутинку и присела на скамеечку под виноградником, на котором уже созревали золотые гроздья винной ягоды. Эрка улыбнулась. Скоро, совсем скоро начнется винный месяц, и они с мужем и всей многочисленной родней будут убирать виноград. А потом, когда драгоценные плоды окажутся в больших плетеных корзинах, настанет пора давить сок. Вместе с девушками и женщинами она будет весело давить сочные ягоды босыми ногами. Улыбка девушки стала еще шире. Шорох заставил ее обернуться. Она не успела вскочить, так как очутилась в могучих объятиях мужа.

— Атери, радость моя! — великан-душевник радостно засмеялся и поднял запротестовавшую жену в воздух.

— Осторожнее, ты, душевник неотесанный! Где ты был, Горемыка? Неужели кузница важнее семьи? И в чем это ты вымазался опять?

Атери вырвалась из объятий мужа и, отступив на шаг, придирчиво осмотрела его с головы до ног. Тот смущенно потупился, неловко пряча за спиной огромные ручищи. Затем шмыгнул носом, провел рукой по всколоченным рыжим волосам. Атери ждала ответа, уперев руки в бока.

— Я муку принес, — сообщил Горемыка, улыбаясь.

— Ах, вот в чем ты вымазался! — Атери покачала головой. — Весь белый, как Снежный Дед!

— Да, клянусь Священной Рощей! — засмеялся Горемыка.

— Голодный, наверное? — сменила гнев на милость Атери.

— Быка бы съел, клянусь дубом!

— Недаром тебя прозвали Горемыка, обжора! Ладно, пошли в дом, душевник.

— Иду, солнечница.

— Умойся сначала.

— Уже бегу…

После обеда Горемыка пошел возиться с деревьями и виноградом. Атери прибралась в доме, накормила собаку и кошек, отнесла мужу свежего яблочного сока. Приставив ладонь ко лбу, молча наблюдала, как Горемыка пьет маленькими глотками терпкий пахучий напиток.

— Ух, аж зубы сводит, — заулыбался Горемыка. — Но жажду утоляет хорошо! Яблоки кислые попались?

— Нет, не так чтобы очень… Горемыка?

— Да?

— Я ходила к соседке.

— Ты каждый день к ней ходишь, Атери! И не только к ней, клянусь Рощей!

Атери нахмурилась. Пару раз стукнула ножкой по выложенному камнем настилу двора. Вечернее солнце проглядывало сквозь виноград. Подул прохладный ветерок, и девушка накинула на голову платок.

— С некоторых пор я редко бываю у Наи. В последний раз еще в начале лета.

Горемыка уставился на жену.

— Вы с Наи поссорились? Не верю.

— Мы не ссорились. Просто она не хочет больше меня видеть.

— Да ты что?

Атери вздохнула и взяла мужа за руку.

— Сегодня она высказала мне все, о чем думает. Объяснила, почему больше не хочет дружить со мной.

Потому что я — 'проклятая солнечница'.

Горемыка потрясенно смотрел на жену. Атери грустно улыбнулась.

— Забыл, как твоя родня противилась нашей свадьбе? Как не разговаривали с тобой долгое время?