Тень на стене (СИ)

Трудно выразить накатившее на меня облегчение, когда морской гад оказался по совместительству также и моим личным гадом. И как я только сразу не обратил внимание на роскошные рога? Теперь-то заметил и сразу поверил, что змеюка — Ами. Пока чудище морское тащило пузырь в одному ему известном направлении, я рассматривал водного жителя. Мерные движения хвоста завораживали, переливы затейливого узора оказались достаточно интересным для изучения предметом. Было что-то мистическое и жуткое во всей этой ситуации: я сижу в абсолютной тишине, ни единого звука не улавливается, только собственное дыхание. Вокруг — непроглядная тьма. Никаких ориентиров. Дна не видно. Ни одной живой твари. Единственный источник света — неяркое свечение Ами.

Потом окружающее пространство изменилось: появился низ, представленный скалистой породой. Видел я только благодаря отсветам отбрасываемым Ами, свет, испускаемый альфой еле-еле разгонял черноту, что там за скалы было почти невидно, только то, что они — есть.

Внезапно Ами снизился и начал петлять между уступами, внимательно вглядываясь вперед, очень скоро он нашел то, что искал: едва заметный во тьме провал. Проем оказался достаточно просторным, чтобы мы без проблем вплыли внутрь пещеры. Альфа разложил свое длинное тело на полу, пара пассов — и вот уже вход запечатан пленкой, а вода стремительно убывает в неизвестном направлении. Я не понял, как он это сделал: то ли превратил жидкость в воздух, то ли переместил ее куда-то, заменив на кислород. Через несколько мгновений мой пузырь лопнул, и я ступил на влажный камень. Пол был неровным и скользким, в углублениях осталась вода, ногу приходилось ставить очень осторожно, чтобы не поскользнуться. Я зажег светляк и сделал несколько меленьких шагов в сторону Ами, тот следил за мной своими непроницаемо-черными глазами, змеиный хвост вяло извивался.

— Только не лупи! — альфа выставил перед собой когтистые руки, я оценил длину ноготочков и подумал, что только безумец решится напасть на столь щедро одаренное природой существо. — Это я, Амитола. Честно!

— Вижу.

В пещере наши голоса звучали странно, я поморщился от непривычного искажения, но Ами принял мою гримасу на свой счет.

— Извини, что тебе пришлось это увидеть. Мне необходимо еще некоторое время побыть так — слишком много сил ушло, а я сейчас несколько урезан в возможностях — стандартное ограничение, чтобы не навредить миру.

Покивав, подошел ближе к чудному созданию. Запах альфы, к моему удивлению, почти не изменился, только добавилась нотка чего-то такого… ассоциировавшегося с морем. Не рыбы, нет. Затрудняюсь описать, но именно так пахнет на побережье.

— Никогда не слышал про разумных подводных жителей! — сообщил я, обходя Ами вокруг. — Никаких достоверных свидетельств, во всяком случае. Только сказки про дев-утопленниц. Но у них хвосты были рыбьи, а у тебя — змеиный… ты выглядишь очень необычно.

— Хочешь меня сжечь? — криво усмехнулся альфа, я вспыхнул.

— Нет, конечно, ты весь мокрый и будешь плохо гореть, нет дров, я наверняка задохнусь от чада… продолжать?

— Извини, неуместная шутка, — колдун всплеснул руками, на меня полетели капельки воды.

— Будешь теперь вечно мне это припоминать? — мрачно вопросил я, уже в середине фразы догадываясь, что спрашивать о таком не стоило.

Сама постановка вопроса предполагала, что у нас все хорошо, мы пара, а несколько шероховатостей в самом начале знакомства — не стоят упоминания…

Мысленно скакнул в прошлое: припомнился запах горелого мяса, еще не выветрившийся, когда я прибыл на место казни, скрюченные, почерневшие останки того, что всего несколько часов назад было Ами. Глаза вытекли, губы сгорели и обтянутый обугленной кожей череп страшно скалился. Тогда я равнодушно глянул на не до конца сожженное тело, поморщился, и приказал подкинуть дров — от проклятого колдуна должен был остаться один пепел. Сейчас при этом воспоминании меня замутило. Кожа покрылась холодным потом, колени ослабели, и пришлось опереться рукой о склизкую стену. Мысль о том, насколько это было невыносимо больно, заставляла меня леденеть.

— Было очень неприятно, а ты даже не извинился! — сообщил Ами.

С удивлением осмотрев скрестившего руки на груди колдуна, вынужден был признать, что давненько не чувствовал себя участником скоморошьего представления: мы в пещере, на жуткой глубине, еле спасшиеся от неизвестных врагов… но более всего била по нервам легкость, с которой колдун говорил о своей гибели. Сожжение — отвратительная смерть. Никогда бы не простил обрекшего меня на подобные муки.

— Я убил тебя. Не единожды. Глупо за такое извиняться.

— Ну, ты мог хотя бы признать, что не стоило быть таким резким!

— Вполне возможно, что не стоило, — согласился я неохотно.

Альфа еще некоторое время с подозрением сверлил меня взглядом, но, не дождавшись пространных излияний, отступил: