Тень на стене (СИ)

«Я - идиот!» - грустно констатировал Рушан, ибо только полный дурак может посвятить всю свою жизнь малознакомым людям, которые даже и любовниками-то ему не были. Однако здесь, в другом мире, где его никто не знает и вообще неизвестно, есть ли люди, значение имеет только совесть и то, что она диктует вкупе с сердцем.

Жизнь с двумя дебилушками, как он их про себя называл, не была легкой. Инди был достаточно капризным и требовательным, а Алоис оказался жутким хулиганом, чего Рушан не ожидал от тихого, вкрадчивого мужчины. Вдвоем они изматывали воина, и к вечеру он просто валился на кровать. Однако, расположиться на кровати в позе «я сплю» - полдела, «мальчикам» было совершенно плевать на то, что «дядя устал», единственная вещь, способная их хоть как-то утихомирить, — это сказка на ночь. Рушан с трудом припомнил несколько историй, которые крутили перед сном ему самому, и попытался их воспроизвести. Частенько оказывалось, что первым засыпает именно рассказчик…

Прошло целых тридцать дней — Рушан отмечал их зарубками, ведя своеобразный календарь. Бывали дни почти нормальные — удавалось и отдохнуть, и побездельничать немножко, а иногда воин буквально с ног сбивался, пытаясь уследить за двумя шалопаями.

Как-то раз Алоису стукнуло в голову «погулять». Минут двадцать он ныл под ухом Рушана, потом воин пригрозил что отходит доставаку палкой, если он не прекратит и, обиженный на «дядю-какашку», Алоис решил прогуляться сам.

Итогом прогулки стало то, что дитё чуть не утопло в болотине. Рушан подоспел вовремя, вытащил испуганно пучащего глаза Алоиса и все-таки надавал ему по попе. Тот, конечно, разревелся и… полез на ручки. Рушан крякнул — не пушинка — но удержал. И даже некоторое время нес на руках, пока не стихли всхлипывания. Мужчина с удивлением понял, что страшно перепугался за жизнь глупыша.

Было очень странно утирать слезы с совершенно взрослого, щетинистого лица, натыкаясь при этом на чистый - только дети умеют так смотреть — взгляд.

Вообще, Рушан все ждал — когда же «детки» обратят внимание на очевидное несоответствие своей внешности с тем, какими они себя помнят. Примерно на третий день, недоуменно ощупав лицо, Алоис спросил:

- Че это? Волосья выросли…

Воин не решился рассказывать про зверя и непонятный обморок. Хрен его знает, как парни это воспримут. Сказал, что они попали под какое-то заклинание и теперь оказались в таком виде и в лесу.

- Ами нас найдет! И вылечит! - оптимистично предрек Инди.

Рушан подумал, что будь он сам на месте старшего брата и найди младшего в плачевном состоянии, то незнакомому мужику, ошивающемуся рядом, порядочно досталось бы за то, что не уберег. А так как он и есть тот самый дятел, который не уследил, то лучше бы все само прошло, без вмешательства третьих лиц.

Дни текли за днями, становилось все холоднее, и Рушан решил затеять утепление шалаша. Он долго ходил вокруг конструкции, прикидывая так и эдак, но все не мог взять в толк — с чего же начать? Может быть, стоит подумать о землянке? А как ее сооружают? Некоторое время мужчина вычерчивал на вытоптанной около шалаша земле план будущего жилища. Со злостью подергав отросшие волосы, вынужден был признать, что понятия не имеет, как ее нужно строить.

Просидев над схемой столько, что от долгого сидения на корточках заныли ноги, Рушан со стоном встал, потопал конечностями и еще раз прошелся вокруг шалаша, а потом сообразил, что с утра еще не видел подопечных. Это было странно. Обычно парни просыпались чуть позже него и сразу выскакивали на улицу, прям в чем были, а потом Рушан еще некоторое время уговаривал их зайти в обратно и одеться — холодно.

Сегодня же — спят и спят. Забеспокоившись, зашел внутрь и увидел, что оба лежат на полу и кашляют. Нехорошо так: с надрывам, гулко. Рушан рванул к ребятам, и по спине постучал, и всякие глупости, вроде «ну хватит уже!», проговорил, а они все кашляли. А потом Инди начало тошнить какими-то сгустками красного цвета. Через несколько минут и Алоиса тоже. Рушан метался между ними и не знал, что делать, чем помочь. Парней скручивали спазмы, их руки дрожали от слабости, воин начал придерживать по очереди то одного, то другого. Наконец, когда ему начало казаться, что ужасный приступ будет продолжаться вечно, все прекратилось: Алоис кашлянул еще пару раз напоследок и все — тишина!

Изрядно перетрухнувший Рушан выволок парней на свежий воздух и, причитая как старая бабка, принялся снимать изгвазданную одежду. Переодев, отмыв и напоив, пристроил измученных блевотней неясной этиологии на улице, а сам понесся отмывать дом.

- Бля, это же проще перестроить, чем оттереть!

Гадость застревала в промежутках между бревнами и отмываться не хотела. Рушан, не долго думая, от души ливанул из канистры и получил лужу посредине шалаша. Вонючую.

- Твою ж!