Тень над королевством (СИ)

Сплюнув на мостовую сгусток черной крови, Бизону все же удалось подняться на четвереньки. Голова гудела, словно церковный колокол, зрение еще не пришло в норму. Один глаз не желал открываться, было непонятно, что с ним, но, скорее всего – заплыл. Ему не хотелось верить, что он получил увечье. Все тело болело и налилось непривычной тяжестью. Если бы его сейчас увидел случайный прохожий, то принял бы за пропойцу или бездомного.

Да уж, прогулялся вечером по городу!

Сейчас ему очень бы пригодилась вода, но рядом ничего подобного не было. Немного пошатываясь, Кален с грацией бегемота направился к себе домой. Он никому не рассказал о случившемся, а на все вопросы отвечал: попал под лошадь, когда переходил дорогу и засмотрелся на одну красотку.

«Было понятно, что стража возникла на этой дороге не просто так, и неспроста они знали, как меня зовут. Явно засада. И цель ее была не убить, а, скорее, напугать. Хм, напугать», — при этих словах Кален улыбнулся, отчего почувствовал приступ острой боли в разбитых губах; если это Аяз, то он выбрал не того парня. В любом случае, городская стража скорее орудие. Это все равно, что злиться на дрессированную бойцовскую собаку, которую натравил на тебя ее хозяин.

***

Все вокруг окутывал густой кровавый туман. На столе лежала серебряная драма, на которой сидел комар. Тоненькие лапки комара были приклеены к монете. Он пищал и дергался, но поднять монетку в воздух было выше его сил.

Комар не сдавался, а пытался вырваться, судорожно махая крыльями и мотаясь из стороны в сторону, но его ноша была слишком тяжела. Казалось, что лапки вот-вот оторвутся от натуги, но они, несмотря на усилия комара, выдерживали. Тут откуда-то раздался детский плач:

— Папа, папа, папочка! — пронзительно кричала маленькая девочка.

Комар начинает неистово метаться, он отчаянно пытается оторваться от монеты, рискуя разорвать свои лапки. Но все, на что хватает его комариных сил, это лишь немного сдвинуть монету с места. Плач ребенка замолкает и переходит в хрип, страшный хрип… Неистово махая крыльями, комар практически рвет себя пополам, но этого все же недостаточно. Хрип девочки становится все тише, тише, пока и вовсе не затихает. Наступает тишина.

Кален проснулся в холодном поту. Кольцо на цепочке, жгло грудь так, словно его раскалили в доменной печи. Дотронувшись до него рукой, Бизон с удивлением заметил, что оно холодное. В комнате было нечем дышать, на улице бушевала первая весенняя гроза. Шум ливня и раскатов грома пробивался сквозь стену. Вспышки молний освещали комнату сквозь зашторенное окно. Бизон все еще не отошел от сна, его тело трясло. Это было не от страха, а от осознания своей беспомощности. Понимая, что после этого кошмара вряд ли удастся снова уснуть, он поднялся с постели, оделся и вышел на улицу. С некоторых пор ему нравилось гулять в грозу. Когда Вокруг сверкают молнии и льет дождь, это вызывает какие-то особые чувства. В такие часы город пустел, а воздух наполнялся приятными запахами. Теплый дождь мгновенно сделал одежду липкой и мокрой. Раньше Калену это не нравилось, но со временем он научился принимать и это,– он понял, что некоторым вещам нельзя сопротивляться. Это сложно объяснить, но если ты сопротивляешься холоду, он доставляет тебе гораздо больше неприятностей, чем когда ты смирился и принял его.

Истошный писк комара и этот нечеловеческий хрип не покидали голову Калена. Большинство жителей не разделяло его любви к прогулкам под дождем, а, учитывая, что сейчас была глухая ночь, прохожих на улицах Эбрука не было совсем. Гуляя в одиночестве по мокрым улочкам, по лужам, которые превращались в небольшие реки, Кален чувствовал себя свободным. Вода струилась по его лицу, а вспышки молний освещали ему путь. Он зашел далеко, не заметив, как попал в район, контролируемый людьми Удана. На улицах по-прежнему никого не было, до рассвета оставалось еще много времени. Кален решил идти дальше.

Вдруг вспышка молнии осветила стоявших у стены трех мужчин. Троица не заметила одинокого путника, похоже, компания лыка не вязала. Пошатываясь и поддерживая друг друга, они шли в обнимку вперед. Вернее, они не шли, а еле плелись. У Калена возникла дилемма: идти с такой же скоростью и оставаться незамеченным, или обогнать их. Он выбрал второй вариант. Проверив, насколько легко достается кинжал, Кален прибавил шаг и начал догонять идущих впереди. Те были не в том состоянии, чтобы обращать внимание на прохожего, да и кто в такую погоду и в такое время ходит по улицам?!

Почти поравнявшись с ними, переходя на другую сторону улицы, чтобы потом свернуть в переулок, Кален заметил, как один из идущих, перебравший лишнего, почти упал, и его товарищ поддержал его. Во время неудачного падения очередная вспышка молнии осветила улицу, и Кален разглядел лица идущих. На лице человека, поддержавшего падающего, была татуировка кисти скелета. Сомнений не было, это был Мут. Тот, кто только что чуть не попробовал грязь на вкус, был человеком Удана, и не каким—то рядовым, а кваном. Калену приходилось с ним пересекаться раньше.