Тень наркома

— Не смейтесь, все значительно сложнее. Профессор — действительно доктор химических наук. По заданию… но это теперь неважно, он работал над синтезом вещества, которое парализовало бы волю и заставляло человека говорить правду. И он получил это вещество. Назвал его «эликсир правды». Оно действительно парализовало волю, и человек отвечал на вопросы, ничего не скрывая. На разных людей оно действовало по-разному, но для всех время действия было не более пяти минут. А потом глубокий сон. Пять минут. Что можно за это успеть… При нынешней системе юриспруденции человек откажется потом от всего. Конечно, экспериментировать было интересно. И профессор продолжал. Года два назад он подключил к опытам меня и некоторых моих друзей. Мы действительно пробовали все на себе. И однажды после одного из опытов я сказал: «Послушай, Марат, мы же синтезировали новый наркотик». Мы проверили. Действительно, совершенно новый наркотик. И прекрасный. Когда человек спал, он видел интересные видения, а когда просыпался, не чувствовал головной боли. Но порошок был неустойчив, плохо хранился и требовал дорогих компонентов. И мы стали экспериментировать. Когда Союз начал дышать на ладан, мы интенсифицировали работу и почти получили то, что нам надо. Сейчас буквально через несколько дней у нас будет первый экземпляр нового замечательного соединения. Жаль, Марат не дожил.

— Он пробовал наркотик на себе?

— Да.

— А вы говорите, что наркотик не опасен для здоровья.

— Я сказал, что то соединение, которое мы получили, для здоровья неопасно. Но были опыты. Он испортил здоровье еще год назад.

— Я даже слышал, что некоторые сотрудники погибли.

— Увы, было и такое.

— Мы знали погибшего Бойко. Только не понимаю, почему вы начали работать в Лондоне. Почему вы работаете здесь, мне понятно.

Он насторожился:

— Почему мы работаем здесь?

— Потому что именно здесь растет трава «уту».

— Теперь я понимаю, почему он распорядился, чтобы вы отсюда не вышли. Он так увлекся, что проболтался про «уту». В этом и состоит наш секрет. Зная химический состав соединения и зная, как его получить, мы можем завтра исчезнуть, появиться в любом конце мира и начать производить наше вещество. Но нам нужна трава, бразильская трава, которая здесь растет и которая здесь никому не нужна.

— Как вы догадались, что эта трава может послужить нужным вам компонентом?

— Случайно. Как и все великие открытия наше было совершенно случайным. Помог господин случай. Мы и в Лондон перебрались из-за этой травы.

— В Лондон? — удивился я.

— Именно. Эта трава растет в Королевском ботаническом саду Кью в западной части Лондона между Ричмондом и Кью. Там ее много. В это дело вошли несколько англичан. Но случилось несчастье. Один из разработчиков, Бойко, вколол себе новый образец и умер.

— И вы перебрались в Бразилию?

— Не сразу. До тех пор, пока существовал СССР, власти нам помогали. Горбачев с подачи министра финансов Павлова загорелся идеей обелять деньги, получаемые от продажи наркотиков. Но это были наркотики не наши. А мы предлагали наркотик свой. Ну, а когда распался Союз, мы оказались предоставлены сами себе, да тут еще нелепая смерть Бойко. Вот и все. Я очень сожалею, что Марат рассказал вам про «уту». Ведь если бы вы не знали про «уту», вас вполне можно было выпустить.

— А кто назвал это вещество «мефистофелем»?

— Вам и это известно?

— Да. Вы синтезировали не новое вещество, а использовали образец, полученный от немцев.

— Значит, вы все время шли по следу?

— Да. И наши люди ждут нашего возвращения.

— Где они?

— В городе.

— Это полицейские?

Я кивнул.

Глебов задумался.

— Вам перевести? — спросил я Исидору.

— Нет. По вашим глазам я понимаю, что ничего хорошего он не сказал. А умирать со знанием чего-то или без знания — все равно.

Практичная дама.

— Вы хотели отправить нас в факторию, — напомнил я.

— Верно. Я так и сделаю. Вы поживете там пару недель. Если вас не хватятся, я прикажу вас убрать… Если хватятся, то вы будете представлять предмет торга. Логично?

— Логично, — согласился я.

— Кроме того, мы испытаем на вас наш последний образец.

Я поморщился.

— Не бойтесь, он теперь совершенно безопасный. Хотя к нему можно привыкнуть.

Он повторил:

— Очень легко можно привыкнуть.

Потом встал:

— Так и поступим. Идемте. И без глупостей.

Мы снова прошли через лабораторию и оказались в комнате, где сидели два парня, лет под тридцать.

— Это Коля, пилот. Он доставит вас на факторию. А это Витя, наш сотрудник.

Оба парня встали. Глебов вежливо попрощался с нами.

* * *

Самолет, маленькая «Сесна», стоял во дворе.

— Ты тоже бразилка? — спросил Коля Мальвину.

— Культурные люди говорят бразильянка.

Колю это развеселило:

— Знаю. Все бразильянки — обезьянки. А мне даже лучше, что ты русская, быстрей договоримся.

— С тобой я договорюсь только картошку чистить.

— Ишь ты! Прилетим в факторию, заговоришь по-другому.

Вмешался пилот:

— Будешь говорить по-другому. И долго будешь говорить, пока мы не устанем.

Мы подошли к самолету.

— Залезайте! — скомандовал Коля.