Тень Нерона

И тут их атаковали снизу. Бронеплиты выдержали. Один выстрел. Второй, третий. Плиты стали нагреваться. Марк еще не чувствовал этого – термоизоляция скафандра не позволяла. Но он знал. Еще немного – и станет плавиться металлический пол галереи. А когда расплавится, они попросту провалятся вниз вместе со своими плитами. Мерд! Надо было взять в кладовой термоизолирующую ткань и устроить из нее что-то вроде гамака. Надо было!

Корвин вытащил из кобуры ручной бластер, просунул в рваную дыру в металлическом полу галереи (края дыры светились красным – только бы не дотронуться до них сдуру перчатками) и принялся палить наугад. Услышал взрыв лопнувшей оболочки капсулы, а затем громкий шлепок и чмоканье – еще один колесничий угодил в корыто с жидкостью. Ну что ж, есть надежда, что плиты намертво приварились к полу, а заодно и к опоре. Теперь двое в этом вороньем гнезде могут продержаться до тех пор, пока атакующие не догадаются взорвать опору.

Однако если судить по вибрации пола, кто-то уже возится там, внизу, исполняя этот план. Что делать? Выползти наружу и швырнуть гранату в мерзавца? Корвин не успел. Произошло то, что он до конца дней своих не забудет. Весь док содрогнулся. Станция взорвалась? Марк инстинктивно рванулся, раздался треск, он едва не оторвал от пола бронеплиту, к которой приварилась кираса скафандра. Рванулся еще раз. Внешняя оболочка треснула, и часть ее осталась приваренной к бронеплитам.

Корвин замер. Потому что увидел, как из корыта, расплескивая густую лиловую жижу, извергая фонтаны пара и отплевываясь чем-то бело-розовым, всплывает анимал. Он был почти беззащитен. Ему только-только начали монтировать неорганический корпус, и его тело лишь на «груди» прикрывали новые, ослепительно-белые, недавно вживленные бронеплиты. Но почти все остальное тело, серое, бородавчатое, могучее, закрывала только костная ткань, а где-то вообще морщилась складками голая кожа. Прожечь роговые пластины боевым лазером не составляло труда. На мощном этом теле, на этой туше громоздились надстройки с боевыми излучателями – этакие массивные выросты, из которых торчали металлические стволы орудий. Марку вдруг представилось, как какой-нибудь космический легионер выскакивает из ванны нагишом, весь в мыльной пене, но сжимая в каждой руке по боевому лазеру.

Это всплытие анимала, это явление поразило не только лацийца, но и колесничих, они бессмысленно закружили в своих крошечных капсулах, не зная, что делать. Двое столкнулись друг с другом, третий сам потерял равновесие и грохнулся прямо на тушу анимала. Отскочил мячиком от поверхности.

Марк выполз из дота. Прятаться дольше уже не имело смысла: атакующие сейчас будут стрелять не в кнехтов, а в эту тушу внизу. И не ошибся. Колесничие открыли огонь по анималу. Корвин завопил – одно непрерывное на выдохе «а-а-а» – и принялся стрелять по снующим вокруг живого корабля капсулам. Бил короткими импульсами наверняка. Нельзя было промахнуться: каждый разряд, не нашедший цели, теперь непременно уходил в анимала. Прицелиться, нажать на разрядник, вновь прицелиться. Его напарник тоже выполз из дота, откуда обзор был, мягко говоря, сужен, и открыл огонь.

– Стреляй! – слышал Марк в шлемофоне голос Ви. – У-а-а!

Каждый раз при удачном выстреле наемник издавал победный клич. Гермошлем давно сбросил, рыжие вьющиеся волосы разметались. Рот был оскален в дикой ухмылке. Черная родинка переговорника на верхней губе придавала ему что-то воистину дьявольское.

Батарея анимала первым делом заварила вход грузового лифта. Потом сожгла сгрудившиеся друг подле друга штук десять капсул. Но, надо признать, громоздкий анимал не предназначался для такого боя. Он без труда мог разнести внутренности станции, но уничтожать капсулы поодиночке внутри замкнутого пространства – таких задач перед живым кораблем никто никогда не ставил. И так его батареи разили на минимальной мощности. Теперь он стрелял по одиночным целям. Не промахивался. Но подобная стрельба – для нее есть хорошее старинное выражение. Из пушки по воробьям. После того как капсула атакующего сгорала, часть заряда все равно уходила в стену станции. Повсюду рдели алыми прыщами круги расплавленного металла.

«Если прожжет обшивку, нам хана», – подумал Марк с неожиданным равнодушием.

Правда, чтобы разрушить прочный корпус станции, требовалось выстрелить из батареи живого корабля на полной мощности. Если анимал не спятит от боли, то этого делать не будет. Мысль эта немного обнадеживала.

Корвин только теперь сообразил, что сирена прекратила свое вытье: давление восстановилось. Анималу, разумеется, не грозит «закипание» азота в крови, но во время ремонта, когда прочные покровы нарушены, живой корабль не может находиться в вакууме.