Тень невидимки

— Я про Него.

Куратор понял о ком идет речь. Но тем не менее переспросил:

— Про кого?

— Про Хозяина…

Даже здесь, посреди озера, посреди чужой страны они предпочитали не называть имен и должностей. Это был рефлекс.

— Если хочешь — спрашивай.

И Резидент задал главный свой вопрос.

— Я встречался с Ним. Говорил. Отвечал на вопросы. Мне кажется, я уверен — Он не знает об Организации! Я отвечал на вопросы и видел, что Он не понимает о чем я говорю!

Куратор молчал.

— Он должен был меня понимать. Должен был! Он наш Верховный, мы все под ним ходим, а он переспрашивал! Или это какая-то игра? Но для кого, для меня? Тогда я не понимаю. Зачем ему было играть. Передо мной? Ему?! Разве Организация не могла…

— Какая? — переспросил Куратор.

— Наша. Наша Организация.

— Нет Организации, — сказал Куратор. — Ее нет.

— Ты не услышал… Я говорил и видел, что он не понимает о чем…

— Организации нет, — повторил Куратор.

— Как нет? — не понял Резидент?

— Так — нет!

— Но я, но вы?

— Ты — есть. И я — есть. Мы — есть. Но это ничего не значит.

— Я ничего не понимаю! Я не понимаю!

— Это трудно понять. Сразу. И я — не понимал. Я тоже сидел в «консервах». Как и ты. Но в отличие от тебя я задал себе вопрос: почему в течение девяти лет меня ни разу не потревожили. Ты не задавал себе таких вопросов, ты жил в свое удовольствие. Я задал себе этот вопрос и постарался на него ответить. Как? Я стал отслеживать события, происходящие в стране, очень тщательно, скурпулезно. И не увидел в них присутствия Конторы. Всё оставляет свой след. Даже самая тайная операция. Если брошенный в воду камень тонет, от него расходятся круги по воде. Поднимается муть со дна. Ты понимаешь о чем я говорю.

Да, он понял. Не бывает отсутствия следа. Даже в простых уголовных преступлениях всегда кто-то что-то слышал, или видел, или догадывался. Тут Куратор прав. Работу Конторы проследить трудно, почти невозможно, но можно заметить ее результат!

Где-то будет убит видный политик и полиция не найдет убийц.

Где-то вдруг, не понятно отчего, рассыпается преступная схема, которая налаживалась многие десятилетия. И журналисты будут недоумевать как такое могло случиться.

Где-то Губернатор подаст в отставку, несмотря на уговоры Москвы. Подаст и упрется и откажется от должности! Ни с того ни с сего. Почему?

Или, вдруг, распадется крупнейшая наркосеть, потому что кто-то начнет отстреливать баронов. И опять непонятно кто, потому что всех кто их мог отстреливать, они давно сами отстреляли!

Или недавние ревностные сторонники автономий станут ратовать за централизацию.

А непримиримые борцы за чистоту согласятся, что немного грязи не помешает.

Да мало ли что еще, что не логично, неожиданно, непонятно. Что рождает вопросы, на которые нет ответов. И все пожимают плечами, все недоумевают и спрашивают себя и друг друга — как это вообще могло произойти? Черт его знает, ведь ни сном ни духом, а тут на́ тебе, как снег на голову, просто мистика какая-то. А это не мистика, это след. Это круги по воде от камня, которого никто не видел.

Куратор начал собирать и просеивать информацию. Он отсматривал каналы телевидения, штудировал местные газеты, зарывался в Интернет, разговаривал со знающими людьми, якшался с политиками, нанимал осведомителей, спаивал в ресторанах и саунах силовиков, налаживал контакты с криминальными авторитетами… То есть делал все то, что умел делать. Но не по заданию Конторы, а чтобы нащупать ее след.

И не мог нащупать!

Ничего в стране не происходило! Страна жила очень спокойно.

Следственный Комитет ловил того, кто никуда не убегал. Наркоконтроль выявлял маршруты давно отсутствующих поставок. ОБЭПы вскрывали серые схемы, которые стали белыми и пушистыми. Антимонопольный комитет громил мелких жуликов торгующих семечками, в упор не замечая нефтяных и газовых монстров. Суды карали не тех, кого следовало, отпуская под подписки тех, кого надо было бы покарать. Судебные приставы тащили из квартир старые диваны, пока за их спинами растаскивали заводы. Собственная безопасность выявляла и гнала коррупционеров, которые засиделись в назначенных другим креслах. Миграционная служба проводила рейды, чтобы выявить нелегалов и пристроить их на строительство своих коттеджей и няньками в свои семьи. Иногда ловили шпионов и изменников. Которые продавали всем известные секреты.

Шла глобальная имитация борьбы с отдельными недостатками…

А можно было бы по-настоящему…

Контора могла! Которой не было!

— Я это понял не сразу. Но понял!

— А Резиденты. Не «консервы», действующие?

Куратор развел руками.

— Наверное, есть Резиденты. И есть Кураторы. И Посредники. Или нет никого. Все связи прервались, все цепочки рассыпались. Я не знаю почему, не представляю что произошло и, наверное не узнаю. Я не верил сам себе. В нарушение всех правил, я «высунулся», хотя находился в «консервах» и дышать должен был через раз. Но я — рискнул. Я задействовал резервный канал связи.

— И тебе никто не ответил.

— Мне никто не ответил, на меня никто не вышел. И тогда стало очевидно…

— Но ведь меня, ты…

— Тебя вызвал я. Лично. По своей инициативе.

— Но как ты мог узнать?