Тень ночи

– Не хочу, чтобы моя магия действовала разрушающе, – сказала я.

Ведьмы семейства Бишоп беспрекословно соблюдали давнюю традицию: не причинять зла. Моя тетка Сара верила: к любой ведьме, нарушившей этот фундаментальный принцип, сотворенное ею зло обязательно вернется.

– Никто не хочет использовать дары богини в качестве оружия, но иногда это бывает необходимо. Твой варг об этом знает. А после того, что случилось в Шотландии и здесь, знаешь и ты.

– Возможно. Но мир, куда я возвращаюсь, не похож на этот. Там куда меньше потребности в магическом оружии.

– Миры меняются, Диана… – Благочестивая Олсоп умолкла, погрузившись в воспоминания. – Матушка Урсула – моя учительница – была великой прядильщицей. Когда начались все эти ужасы в Шотландии и когда появилась ты, чтобы изменить наш мир, я вспомнила одно из ее пророчеств. Урсула сделала его в канун Дня Всех Святых. – Благочестивая Олсоп выпрямилась и нараспев произнесла:

Морские волны забурлят и небеса взорвет грозою,
Когда восстанет Гавриил меж сушей и водою.
И вострубит труба его златая,
Мир старый хороня и новый мир рождая.

Я поразилась странной тишине, установившейся в комнате: ни треска поленьев в очаге, ни ветерка.

– Как видишь, все едино, – продолжила Благочестивая Олсоп, жадно втягивая в себя воздух. – Десятый узел, у которого нет ни начала, ни конца, и змей варга. Полная луна, что светила еще недавно, и тень, отбрасываемая Коррой на воды Темзы. Чем не знак твоего скорого исчезновения? Старый мир и новый. – Благочестивая Олсоп перестала улыбаться. – Я радовалась, когда ты пришла ко мне, Диана Ройдон. А когда уйдешь, ибо время обязывает, мне станет тяжело на сердце.

Бледные руки Эндрю Хаббарда покоились на резных подлокотниках кресла в церковной крипте. Где-то над нами слышались приглушенные голоса готовящихся к очередной службе.

– Обычно Мэтью сам извещает меня о своем отъезде. Почему же в этот раз он прислал вас, госпожа Ройдон?

– Он меня не присылал. Я пришла сама, поскольку хочу поговорить об Энни и Джеке.

Хаббард бесстрастно наблюдал, как я достаю кожаный мешочек с монетами. Это было пятилетнее жалованье наших подопечных.

– Я покидаю Лондон и прошу вас принять эти деньги на содержание детей.

Я бросила мешочек к креслу Хаббарда. Вампир не шевельнулся, и мешочек приземлился возле его ног.

– В этом нет необходимости, госпожа.

– Есть, – возразила я. – Будь у меня возможность, я бы забрала детей с собой. Но такой возможности у меня нет, и я хочу, чтобы кто-нибудь присматривал за ними.

– А что вы дадите мне взамен?

– Как – что? Разумеется, деньги. – Я подняла мешочек и снова протянула Хаббарду.

– Госпожа Ройдон, я не хочу ваших денег и не нуждаюсь в них.

Хаббард привалился к спинке кресла. Веки наполовину прикрыли его странные глаза.

– Что вам… – начала я и тут же умолкла. – Нет.

– Господь ничего не делает вотще. В Его замыслах нет случайностей. Он пожелал, чтобы сегодня вы пришли сюда, ибо желает удостовериться, что ни у кого из вашей породы нет оснований бояться меня и моей породы.

– У меня достаточно защитников, – возразила я.

– Можно ли то же самое сказать про вашего мужа? – Хаббард мельком взглянул на мою грудь. – Сейчас ваша кровь в его жилах ощущается сильнее, чем когда вы появились в Лондоне. И еще ребенок, о котором тоже необходимо заботиться.

У меня зашлось сердце. Когда я верну моего Мэтью в наше время, Эндрю Хаббард окажется одним из немногих, кому известно будущее моего мужа и то, что там присутствует ведьма.

– Вы же не станете использовать знание обо мне против Мэтью. Особенно после всего, что он сделал. Он сильно изменился.

– Не стану? – Натянутая улыбка Хаббарда подсказывала, что он пойдет на все во имя защиты своей паствы. – Между нами скопилось слишком много дурной крови.

– Хорошо, я найду иной способ позаботиться о детях, – сказала я, собираясь уйти.

– Энни так или иначе моя дочь. Она ведьма и входит в мою семью. Я позабочусь о ее благополучии. Другое дело – Джек Блэкфрайерс. Он из породы людей. Пусть сам о себе заботится.

– Но ведь он еще ребенок!

– Только он не мой ребенок. И не ваш. У меня нет никаких обязательств ни перед ним, ни перед вами. Счастливого пути, госпожа Ройдон! – Хаббард демонстративно отвернулся.

– А если бы я принадлежала к вашей семье, как бы вы себя повели тогда? Уважили бы мою просьбу относительно Джека? Признали бы Мэтью одной крови со мной и, следовательно, находящимся под вашей защитой?

Сейчас я думала о Мэтью из XVI века. Когда мы вернемся в свое время, тот Мэтью продолжит жить в прошлом.

– Если вы предложите мне свою кровь, ни Мэтью, ни Джеку, ни вашему еще не родившемуся ребенку не придется опасаться ни меня, ни таких, как я.

Голос Хаббарда звучал бесстрастно, но в его взгляде я уловила ту же алчность, что и в глазах императора Рудольфа.

– И сколько крови вам понадобится?

Думать. Оставаться в живых.

– Совсем немного. Не более капли.