Тень ночи

– А есть еще какие-то правила, заставляющие всех нас подчиняться твоей семье? Ты вмешиваешься в политику. Я видела расходные книги, подтверждающие это. Или ты надеешься, что, когда мы вернемся в двадцать первый век, твой таинственный родственник сумеет защитить нас от Конгрегации?

– Не знаю, – нехотя признался Мэтью. – Я уже ни в чем не уверен. Ни в чем.

Подготовка к отъезду не застряла на уровне обсуждений. Уолтер и Галлоглас составляли наилучший маршрут, а Мэтью приводил в порядок свои английские дела.

Хэнкок и Генри отправились в Лондон, увозя туда кожаный мешок с письмами. Будучи пэром здешних мест, граф был обязан появиться при дворе, где семнадцатого ноября отпразднуют очередную годовщину восшествия королевы на престол. Джордж с Томом поехали в Оксфорд вместе с внушительной суммой денег и опозорившимся Марло. Хэнкок предостерег их о серьезных последствиях, которых не миновать, если демон не образумится. Даже в отсутствие Мэтью Хэнкок будет поблизости и не колеблясь пустит в ход свой меч, если обстоятельства примут совсем скверный оборот. Мэтью подробно объяснил Джорджу, как расспрашивать об алхимическом манускрипте и какие вопросы задавать оксфордским ученым.

Мои сборы были несравненно легче. Мой багаж не отличался внушительностью: сережки Изабо, новые туфли и кое-что из одежды. Франсуаза сшила мне в дорогу тяжелое, рассчитанное на погодные стихии платье светло-коричневого цвета. Его высокий, отороченный мехом воротник плотно застегивался, уберегая от дождя и ветра. Той же цели служили куски шелковистого лисьего меха, вшитые Франсуазой в подкладку плаща. Служанка утеплила мехом и мои новые перчатки.

И последнее, что нужно было сделать перед отъездом из Олд-Лоджа: убрать в библиотеку записную книжку, подаренную Мэтью. Я не рисковала взять ее в Сет-Тур, ведь по пути туда она легко могла потеряться. К тому же мне хотелось понадежнее уберечь дневник от любопытных глаз. Войдя в библиотеку, я подняла с пола веточки розмарина и лаванды, после чего уселась за стол Мэтью, взяла перо, открыла чернильницу и приготовилась сделать последнюю запись.

 5 ноября 1590 г.  холодно, дождь

Новости из дома. Мы готовимся к путешествию.

Осторожно подув на запись, чтобы чернила побыстрее высохли, я вложила лаванду и розмарин между страницами. Моя тетка пользовалась розмарином для памятных заклинаний, а лаванда служила ей предостережением в любовных заговорах. Вполне подходящее сочетание, учитывая наши нынешние обстоятельства.

– Пожелай нам удачи, Сара, – прошептала я.

Свою книжицу я запихнула в дальний конец полки, надеясь найти ее там, когда вернусь… Если вернусь.

Глава 7

Рима Хаэн ненавидела ноябрь. Продолжительность светлого времени неумолимо сокращалась, каждый день уступая позиции надвигающимся сумеркам. В Севилье это было жуткое время. Весь город начинал готовиться к сезону празднеств, а дождь не желал делать передышку. Горожане, и так не слишком-то жалующие правила движения, с пугающей быстротой превращались в неуправляемое автомобильное стадо.

Уже которую неделю подряд Рима работала не поднимая головы. Ее начальник решил освободить чердачные помещения, где хранились старинные документы. Здание было ветхим, с такой же ветхой черепичной крышей. Прошлой зимой дожди неоднократно становились причиной протечек. Прогноз на ближайшие месяцы был еще хуже. Библиотека не располагала деньгами для ремонта крыши, и потому служащие перетащили заплесневелые картонные коробки вниз, уберегая наиболее ценные документы от грядущих протечек. От всего не имеющего ценности было велено тихо избавиться, но так, чтобы потенциальные дарители ничего не заподозрили.

Занятие грязное, насквозь пропитанное обманом, но, увы, неизбежное. Рима не раз задумывалась об этом. Библиотека представляла собой небольшой специализированный архив с ограниченными фондами. Его основой были материалы, полученные в дар от одного знаменитого андалузского семейства. Их корни уходили далеко в прошлое – ко временам Реконкисты, когда христиане оосвободили от мусульман Пиренейский полуостров, завоеванный теми в VIII веке. Мало у кого из современных ученых возникало желание рыться в хаотичном скоплении книг и предметов, годами собираемых семейством Гонсалвес. Они предпочитали посещать Архив Индий, находившийся на той же улице, и вести споры о Колумбе. Обычных читателей интересовали библиотеки, где можно найти недавно вышедший остросюжетный детектив. Зачем им ломкие страницы иезуитских наставлений из 1700-х годов или дамские журналы мод 1800-х?