Тень ночи

– Я сумела бежать оттуда, но оставаться в Сет-Туре не могла. Это поставило бы Изабо под удар. Магические силы безудержно вырывались из меня, а мне было с ними не совладать. Тогда мы с Мэтью отправились в дом моих теток. – Я прервала рассказ, пытаясь сообразить, как объяснить Филиппу местонахождение дома. – Вы знаете легенду, которую рассказывали люди Галлогласа? О землях, что лежат к западу от Англии, по другую сторону океана? – (Филипп кивнул.) – Примерно там и живут мои тетки.

– И они обе ведьмы?

– Да. Только нас и там не оставили в покое. Герберт послал манжасана – одну из своих прислужниц, – чтобы убить Мэтью. Ей это почти удалось. После ее нападения стало ясно: нам нигде не скрыться от Конгрегации. В тот момент самым безопасным нам казалось переместиться в прошлое. – Я опять умолкла, шокированная ядовитым взглядом, которым Филипп наградил сына. – Однако и прошлое не стало для нас тихой гаванью. Жители Вудстока узнали, что я ведьма. В Шотландии сейчас вовсю идет охота на ведьм. Никто не гарантирует, что в Оксфордшире не последуют шотландскому примеру. Поэтому нам пришлось бежать и оттуда. – Я мысленно перебрала сказанное. Кажется, ничего существенного я не забыла. – Такова моя история, – подытожила я.

– У тебя, мадам, настоящий талант рассказывать о сложных вещах быстро и лаконично. Если бы ты любезно поделилась своим умением с Мэтью, это пошло бы семье на пользу. А то писанина отнимает у нас гораздо больше времени, чем следовало бы.

Филипп взглянул на свои пальцы и вдруг с молниеносной быстротой встал. Рост его был не меньше шести футов. Он возвышался над столом, как крепостная башня над равниной. Взгляд вампира был устремлен на сына.

– Мэтью, ты играешь в опасную игру, где потери могут оказаться очень велики, а выигрыш – ничтожным. После того как вы расстались с Галлогласом, он отправил мне письмо. Его посланец добирался другим путем и прибыл раньше вас. Пока вы ехали, по приказу короля Шотландии было арестовано более сотни ведьм. Их свезли в Эдинбург и бросили в застенки. Конгрегация наверняка думает, что ты спешишь в Шотландию, чтобы убедить короля Якова не казнить арестованных.

– Это лишний раз подтверждает, что Диана нуждается в твоей защите, – сказал Мэтью.

Я чувствовала, как он напряжен.

– А с какой стати я должен защищать ее? – холодно спросил Филипп.

– Потому что я люблю ее, – ответил Мэтью. – И потому что таково предназначение ордена Лазаря: защищать тех, кто не в состоянии защитить себя сам. Я повторяю слова, которые слышал от тебя.

– Я защищаю манжасанов, а не ведьм!

– Возможно, тебе стоит несколько шире взглянуть на цели ордена, – стоял на своем Мэтью. – Обычно манжасаны обходятся своими силами и не нуждаются в дополнительной защите.

– Мэтью, ты прекрасно знаешь, что я не могу защитить эту женщину. Сейчас по всей Европе полыхает религиозная вражда. Теплокровные усиленно ищут, кого бы обвинить в их собственных бедах. Неудивительно, что главных врагов они видят в существах нечеловеческой природы. Однако ты осознанно притащил сюда эту женщину – ведьму по крови, – которую вследствие умственного затмения объявил своей истинной парой. Нет. – Филипп резко замотал головой. – Возможно, ты думаешь, что сумеешь как-нибудь выкрутиться. Но я не стану рисковать благополучием семьи, провоцируя Конгрегацию и не обращая внимания на условия завета.

– Филипп, ты должен…

– Никаких «должен», когда обращаешься ко мне! – Филипп погрозил сыну пальцем. – Приведи свои дела в порядок и возвращайся туда, откуда явился. Проси меня о помощи в том времени. А лучше – проси теток этой ведьмы. Не тащи свои беды в прошлое, к которому они не имеют никакого отношения.

Но в XXI веке к Филиппу было не обратиться, ведь к тому времени он уже умер и был похоронен.

– Филипп, я никогда ни о чем тебя не просил. Вплоть до этого дня.

В кабинете опасно похолодало.

– Тебе нужно было бы заранее предвидеть мой ответ, Маттаиос, но ты, как всегда, об этом не подумал. Благодари Бога, что скверная погода удерживает твою мать в Трире. Сам знаешь, как она ненавидит ведьм. Да она бы поотрывала твоей ведьме руки и ноги. Чтобы ее сдержать, понадобилась бы небольшая армия, которой у меня сейчас нет.

Первой, кто пытался изгнать меня из жизни Мэтью, как раз и была Изабо. Болдуин даже не пытался скрывать свою неприязнь ко мне. Хэмиш – друг Мэтью – воспринимал меня с настороженностью. Кит без обиняков заявлял, что в их дружеском кругу я лишняя. Теперь настал черед Филиппа. Я поднялась со стула, дожидаясь, когда отец Мэтью обратит на меня внимание. И тогда я пристально посмотрела ему в глаза. Филипп удивленно моргнул.